Лик Аполлона
Шрифт:
Снова и снова возвращаясь в развалины храма, безмятежно танцуя среди смертоносных змей, Карлотта поняла наконец, что предчувствия её не обманули. Она точно определила для себя, чего она хочет, - и узнала то, что искала, сразу же, едва оно попалось ей на глаза.
Еще с первого своего похода в таинственный храм Карлотта знала, что там наверняка сокрыто некое величайшее сокровище. Но тогда она думала, что лучше ему оставаться там, где оно лежит. Там оно наверняка будет в безопасности. А раз уж она заполучила волшебные сандалии, то всегда сможет вернуться в храм за этим сокровищем.
–
– Это великая власть...
– Да, ты знаешь это... Аполлон!
– Может, я и должен это знать... Раз уж я - бог, то должен бы знать много всякого такого, чего на самом деле не знаю, .
– Да ты просто боишься узнать, вот и все. Джереми, который все это время неподвижно сидел на бревне-скамейке, вздохнул и закрыл глаза.
– Да, наверное... Но рассказывай дальше. Что случилось потом, когда ты вернулась в храм?
Карлотта рассказала, что было время, когда она желала возвеличиться только ради мужчины, которого любила, - ей казалось, что если она явится перед ним в облике богини или полубогини, то он просто вынужден будет принимать её всерьез.
– Надо было мне знать об этом лучше. Вот - ты!
– девушка указала на Джереми.
– Ты уже был богом, когда мы впервые встретились. Еще до нашей встречи тебе каким-то образом достался Лик Аполлона, и ты надел его.
– Я сам не знал, что делаю...
– Правда? Но все равно ты это сделал. И сам стал Аполлоном. Ты уже был Аполлоном, когда впервые явился к Арнобию, - а он ничего такого в тебе не увидел, счел тебя обычным мужланом. Если уж на то пошло - я тогда тоже не разглядела в тебе бога.
Джереми медленно кивнул.
– Все верно. Ни на свежую голову, ни под воздействием своих дурманящих средств Арнобий никогда не понимал нас - ни Джереми Редторна, ни Аполлона.
– А Аполлон ничего не хочет мне сейчас сказать? Или же Трикстеру, который живет во мне?
Джереми помедлил, прислушиваясь к внутренним ощущениям, - но ничего особенного не почувствовал. Юноша развел руками.
– Нет, похоже - ничего. А что хочет сказать мне Локи?
Девушка оглядела его с головы до ног.
– Не знаю... Но Карлотта не желает тебе зла. В ту ночь, когда я впервые пришла к тебе, на палубу, - тогда я, конечно, ещё не знала, что ты бог. Но уже тогда я заметила в тебе нечто такое, чему, как оказалось, мне было очень трудно противостоять, - внутреннюю силу и чувство собственного достоинства. И я захотела, чтобы ты был на моей стороне... Я пыталась заручиться твоей поддержкой, хотела сделать тебя своим помощником - ещё до того, как снова пошла в храм и нашла Лик и другие сокровища. Но сандалии уже тогда были у меня, и мне нужен был человек, которому я могла бы доверять...
Карлотта призналась Джереми, что у неё были свои подозрения на его счет, - она думала, что он беглый раб, сумевший каким-то образом освободиться от железного ошейника.
Она
– Пока я не обрела силу и ловкость Трикстера, я даже в сандалиях могла унести на себе не так уж много.
А потом, когда Джереми сделал бы всю тяжелую работу, они вдвоем под чутким руководством Карлотты могли бы пробраться через болота к свободе, в иные земли, где правят другие лорды, где есть города, в которых они могли бы обменять добытые драгоценности на звонкую монету.
Джереми сказал:
– По-моему, ничего бы у нас не получилось. Аполлон ни за что не позволил бы мне вот так вот удрать. Ему надо совсем в другое место - к Оракулу. У него там какие-то важные дела... В общем, Аполлон предназначил моему телу и разуму совсем другое применение.
Карлотта только смотрела на него и слушала, не говоря ни слова.
Тогда Джереми спросил у нее:
– А что ты собираешься делать теперь?
– Знаешь, я и сама ещё толком не решила... Конечно, мне хотелось бы поговорить с Арнобием, - она кивком показала на спящих у костра людей.
– И мне бы хотелось кое-чем вместе с ним заняться - или же кое-что с ним сделать. Не прямо сейчас, чуть погодя. Но первым делом я хотела поговорить с тобой. Как, по-твоему, Аполлон не станет возражать, если я что-нибудь сотворю с Арнобием?
Джереми сосредоточился, пытаясь услышать изнутри какой-нибудь отклик, - но Аполлон не подал ему никакого знака.
– Насколько я понял - ему все равно, - сказал юноша.
Карлотта просияла. А потом сандалии в мгновение ока унесли её прочь.
Аполлон же вернулся к прежним житейским заботам и снова стал охранять сон своих спутников-людей.
Наутро четверо пилигримов продолжили свое путешествие. Вскоре они оказались на утоптанной тропе, которая вилась внизу по склонам Горы. При взгляде с этой тропинки общие очертания Священной Горы были точно такими же, как если смотреть на Гору издалека, с расстояния многих миль. Снова стала видна вся цепь утесов, длинный горный хребет с пиками разной высоты. На такой пересеченной местности путники могли оказаться всего в нескольких минутах ходьбы от лорда Джона и его отряда - и так и не узнать об этом. Вполне возможно также, что где-нибудь совсем рядом, справа или слева, могли находиться другие группы путешественников, а то и целые армии - но ни одна из групп даже не заподозрила бы о близости вражеских отрядов, пока все они не сошлись бы вместе на какой-нибудь голой, безлесой вершине. .
По крайней мере с той стороны, куда направлялись четверо пилигримов, густые леса и луга с высокой травой покрывали около трех четвертей пути к вершине. Но последняя четверть пути проходила по открытой каменистой местности. В верхней части древесных крон местами виднелись пятна желтой и красной листвы, - близилась осень.
Целый час, а то и больше - по такой неровной, извилистой тропинке за это время можно было пройти где-то около мили, - путники карабкались наверх, оставляя вершину Горы по правую руку.