Лик Марса. Лунная пехота. Схватка за Европу

Дуглас Йен

Джек знал, какими скромными способностями обладает «Надежный Помощник», особенно, если нужно написать программу или избавить ее от вируса. Однако в учебном лагере новобранцам не разрешалось выступать с критикой. Сержант Нокс всегда говорил, что можно поступать правильно, неправильно и так, как полагается морскому пехотинцу. Из трех вышеперечисленных способов новобранцам было приказано всегда выбирать третий.

Тем не менее, Джеку казалось, что он вполне позволит себе обращаться с компьютерными программами по-своему.

Джек знал, что у него могут быть неприятности,

если начальство узнает про Саманту. В учебном лагере весьма строго относились к тем, кто увлекался порнографией. Одного из рекрутов отчислили через полтора месяца, когда в его вещевом мешке проверяющий обнаружил видеоплеер с порнографической кассетой, на которой обнаженная пара бесконечно занималась любовью. Джек надеялся, что командиры отнесутся со снисхождением к настоящему морскому пехотинцу, прибывшему на первое место службы. Кроме того, он был абсолютно уверен, что ему удастся спрятать Саманту, если он заменит пароль «Мам» на «Сержант».

Понедельник, 7 июля.

База Аэрокосмических сил в Ванденберге;

подразделение «Браво» спецназа,

второй взвод, кабинет командира взвода;

09:25 по восточному поясному времени.

Фрэнк Камински три раза громко постучал в дверь.

— Войдите, — раздался голос командира.

Фрэнк ладонью открыл дверь и вошел. Лейтенант Гарроуэй сидела за столом и смотрела на дисплей с изображением шахматной доски. Над черными фигурами была написана фамилия «Гарроуэй», а над белыми — «Уорхерст».

— Господи Иисусе!!! — воскликнул Фрэнк, выпучив глаза от удивления.

Кэтлин повернулась лицом к подчиненному.

— В чем дело, сержант? — резко спросила она. — Кажется, еще никто не запрещал просматривать в рабочее время адресованные мне вид-мэйлы!

Камински вытянулся по стойке «смирно»:

— Простите, мэм! Я вовсе не хотел грубить. Просто я очень удивился. Вот и все.

— Вас удивило, что ваш командир играет в шахматы? — спросила Кэтлин.

— Нет, мэм. Меня удивил ваш соперник… Вы, похоже, играете с генералом Уорхерстом? Или я ошибся?

Кэтлин захлопала глазами от недоумения, но, поняв в чем дело, рассмеялась:

— Да, сержант, вы ошиблись. Мой противник — не генерал Уорхерст.

— Но, мэм, мне показалось, что фамилия…

— Это Джефф Уорхерст, внук генерала!

Час от часу не легче! Подумать только! У командующего Корпусом морской пехоты США есть внук! Скоро, чего доброго, выяснится, что у Господа бога есть незамужняя тетушка!

— Я познакомилась с семьей генерала два года назад, — объяснила Кэтлин. — Это было еще до того, как я поступила в морскую пехоту. Я была в Японии, когда разразилась война. Ко мне случайно попала информация, которую нужно было передать военной разведке… — Кэтлин, похоже, вспомнила о чем-то грустном, но тут же прогнала печальные мысли. — Короче, я успела

выбраться из Японии и уже па борту самолета вышла на связь с папиным другом. В аэропорту Лос-Анджелеса меня встретили морские пехотинцы и сразу же проводили к командующему, и генерал разрешил мне остаться с его семьей, пока я не передам информацию. — Кэтлин улыбнулась. — Сейчас Джеффу четырнадцать лет. Умный, паршивец! А какой отличный шахматист! Мы уже целый год играем по вид-мэйлу. Этот чертенок побеждает в двух играх из пяти… Так чем я могу помочь вам, сержант?!

— У меня проблема, лейтенант. Я даже толком не знаю, к кому обратиться, но решил все-таки начать с вас…

— Если вам нужно отлучиться с базы, то я ничем не могу помочь.

— Знаю, мэм. Но мне не нужна увольнительная. Дело в том, что я получил письмо по электронной почте, — объяснил Фрэнк.

Вот уже четыре дня подразделения спецназа были в состоянии полной боевой готовности. Ходили слухи, что ООН собирается нанести астероидный удар, и морским пехотинцам придется уничтожить опасную глыбу. Камински в жизни не слыхал более нелепой выдумки и был уверен, что сочинивший эту сплетню остряк вовсю помирает со смеху. Однако спецназу было запрещено покидать базу Ванденберг.

— Какие-нибудь неприятности дома, сержант? — спросила Кэтлин.

— Нет, мэм. Вы, конечно, помните профессора… доктора Дэвида Александера? Он был с нами в Пикаре.

— Разумеется, помню.

— Он находился на Марсе вместе с вашим отцом и стал почетным морским пехотинцем. Он по праву заслужил это звание.

— Понимаю. Вам всем трудно пришлось во время экспедиции.

— Да, мэм. Все бы ничего, да вот еды и кислорода было в обрез. А еще мы ровно три недели не снимали БК, из-за чего заработали кучу волдырей и мозолей… В общем, удовольствие ниже среднего. Но профессор держался молодцом. И это именно он добился, чтобы весь мир узнал о марсианских находках. Конечно, он штатский, но если сумел выдержать все трудности экспедиции, то он явно наш человек!

Кэтлин кивнула:

— Понятно. Так в чем проблема?

— Вот в чем, лейтенант, — ответил Фрэнк, вытаскивая из нагрудного кармана микродиск. — Неделю назад я получил е-мэйл и решил принести его вам, чтобы узнать, как поступать дальше.

Кэтлин вставила диск в ПАД. Шахматная игра исчезла, уступив место тексту послания.

— Кто такая эта Тереза Салливан? — спросила Кэтлин.

— Я ее не знаю, мэм. Похоже, она археолог и дружит с профессором. В письме об этом упоминается…

— Нашла. Она пишет, что работает с Александером в Институте экзоархеологических исследований… Профессор арестован? — воскликнула вдруг Кэтлин с удивлением. — За шпионаж?

— Я много разговаривал с профессором, мэм, когда он позволил мне взглянуть на экраны в Пещере Чудес, — сказал Фрэнк. — Доктор Александер ополчался на правительство и бюрократию, но он не мог быть вражеским шпионом!

— Тереза Салливан того же мнения, — заметила Кэтлин. — Кроме того, она пишет, что к нему не пускают адвоката и держат в тюрьме без права переписки. Господи! Куда катится наша страна?!