Лики Богов
Шрифт:
— Скучал по мне, свет очей моих? — улыбнулась дива, поцеловав его губы.
— Не успев прожить день, я уже спешу к тебе, душа моя, — шептал он, покрывая лебединую шею поцелуями, — такая мука жить без тебя, Аделюшка.
— Демир, — лепетала златовласая, — мой могучий воин, сила твоего духа огромна, ты нужен нашим детям… и не только им.
— Я знаю, — кивнул воевода, проведя рукой по гладким волосам жены, — но с каждым летом я всё больше жду, когда же ты придёшь за мной.
— Я всегда рядом, —
— Я останусь с тобой в Нави*, — решительно заявил Демир, — откажусь от перерождения, Мара услышит меня. Я буду служить ей вечно, лишь бы быть с тобой, неважно где.
— Я люблю тебя, — сказала супруга и припала к его губам.
Небо над головой покачнулось, птицы тучами поднялись ввысь, закричали, заметались, крепкие руки воина чувствовали, как тело любимой превращается в облако и тает на его груди. С криком воевода вырвался из сна, подпрыгнув на подстилке из сена.
— Аделя, — шептал он… каждое утро,..уже двадцать лет.
Ярило* настойчиво бил в глаза витязя своим ослепительным светом, огненные петухи кричали во всё горло, возвещая всё живое о наступлении утра. Демир поднялся, пригладил усы и нехотя пошёл поднимать своих воинов. Его строгий нрав знали все, поэтому дружинники, уже успев искупаться в море, варганили завтрак из того что наловили сами или чем угостили их гостеприимные селяне. Батый подошёл к Радмиле, внимательно перебирающей свои стрелы.
— Утро доброе, дочка, — пробасил он.
— Доброе утро, Демир Акимович, — улыбнулась омуженка.
Её янтарные глаза в свете яркого Солнца казались огненными и грозились опалить густые чёрные ресницы. Девушка откинула за спину широкую косу светло-русых волос и, обтерев взмокшие ладони об штаны, вновь взялась за колчан.
— А где Волот с Умилой? — нахмурился воевода, окидывая своих подопечных взглядом.
— Осмотреться ушли, наверное, — отвечала лучница, пожав плечами.
— А Баровит? — ещё больше сдвигал брови Демир.
— Он раньше петухов поднялся, как всегда, — ухмыльнулась Радмила, — на разведку ушёл,.. небось.
— А меня спросить не дано?! — вспылил воин.
— Нет, ну так всегда, — взорвалась омуженка, бросив стрелу на землю и засучив рукава рубахи, — они куда-то уходят, а прилетает мне! Я здесь сижу, указа жду. А это ваши дети, ваш ученик, с них и спрашивайте. Я – простой дружинник в стратегиях и хитростях ваших воинских ничего не понимаю… Одного на зоре утренней мёртвые ведут куда-то, второго духи зовут, а у третьей шило в заднице свербит, покоя не даёт, вот вам и ответ на все ваши вопросы!
— Ладно, остынь, Радмила, — отступился Демир, — понял я всё.
— Надеюсь, — ворчала
Воевода решил построить имеющихся дружинников и дождаться отсутствующих. Может, и наказание им какое придумать, а если с пользой вернуться? Вообще к Баровиту мёртвые просто так не приходят, да и к Волоту духи за зря не взывают, а Умила уходит, лишь беду почувствовав чью-то. Неспокойно стало на сердце отцовском, видать буря грядёт, готовым быть к ней нужно.
_______________________________________________________________________________________________
Лада* – Богиня любви и красоты у славян.
Славь* –Мир Предков (Светлая Навь)
Навь* – мир усопших и духов Хаоса
Ярило*– Бог весеннего Солнца, почитаемый как Бог Плодородия и страсти, умелый воин и первый земледелец.
_______________________________________________________________________________________________
Тонкие пальцы обхватывали гибкие ветви молодых деревьев, голубые глаза внимательно всматривались вдаль, стопы неслышно касались влажной травы. Девушка остановилась и шепнула через плечо:
— Что именно тебе духи сказали?
— Подымись на самый острый зуб горы, — отозвался мужской голос за спиной.
Златовласая вздохнула, окинула взором гору:
— Ну, что делать? Давай подниматься.
— Сама-то, что чуешь? — спросил брат.
— Наверх тянет, — сказала Умила, поднимаясь по наклонной поверхности земной тверди.
— В следующий раз молока духам налью перед сном, — бубнил Волот, хватаясь за тонкие тела деревьев, — чтобы понятней говорили. Толи дело матушка наша. Батя мне рассказывал, что она с духами разговаривала, как мы меж собой. Всё чётко – иди в тот-то лес, при такой-то Луне, по той-то тропке, до такого-то дерева, потом из кустов выгляни, всё и увидишь,.. а здесь «острый зуб горы». Что это вообще?
Сестра хихикнула причитаниям витязя.
— Так, может, ты забыть чего успел? — рассуждала омуженка, цепляясь за протянутые к ней ветви. — Надо было сразу меня будить, а ты всё волосы мне гладил, щёку целовал.
Брат замер и округлил глаза:
— Я? Ты чего, Умила, когда я тебя так будил?
Девушка остановилась и, обернувшись, уставилась на него.
— Ну, да. Ты обычно за плечо трясёшь и в ухо «Умила» орёшь, — согласилась она.
— Я не кричал на тебя ни разу, — возразил Волот.
— Ну, не могло же мне это присниться, — сомневалась она.
— Тебе и не приснилось, есть один человек, который заботой своей тебя укутывает, а ты, коза горная, дважды его уже развернула, — хитро прищурился воин, — и когда мы уходили, его уже в сарае не было.