Лики зазеркалья

Kagami

Мы с Кириллом слегка опешили, попав из мира монстриков под водопад музыки Ванессы Мэй.

Вы способны танцевать под "Осень" Вивальди? Я — нет. Мы принялись искать более тихий уголок, постоянно спотыкаясь об услужливых официантов.

Мне стало жарко после всех этих плясок и беготни по этажам, и я выпила залпом бокал шампанского. Мне давно не был так весело и беззаботно, и я видела, как Кирилл смотрит на меня и смеется вместе со мной. Поэтому, когда мы плюхнулись на этот плохо освещенный диванчик в маленьком холле за танцзалом, и он положил мне руку на плечо, я не удивилась. Но мне стало немного грустно от

того, что мои мечты о романтическом первом поцелуе не сбудутся, и еще от того, что я до сих пор не была уверена в том, что влюблена.

Мне было уютно рядом с Кириллом, но неизвестно откуда закралась вдруг предательская мысль, что мы поступаем нечестно по отношению к Грэму, и я немного отстранилась.

— Как Грэм тебя отпустил? Не обиделся?

— Честно? — усмехнулся Кирилл, — Я его запер.

— Запер?! И он не сопротивлялся?!

— На меня он не бросился, но явно был зол.

— Ты рисковал.

— Не очень. Может, он и волк, но не убийца. Хотя… ради тебя, пожалуй, мог бы и убить.

— Ради меня? С чего бы?

— Ты у него — больное место.

— Чушь!

— У меня тоже.

— А тебе-то я что плохого сделала?

Кирилл не ответил. Он положил руку мне на щеку, чуть развернув мое лицо к себе.

Ну, наверное, нельзя получить от жизни абсолютно все, что хочешь. Я поняла, что ни луны, ни экзотики мне не светит.

Ой-ой-ой! Кажется, вообще-то и первого поцелуя пока не предвидится.

Шум в танцзале неожиданно стих и глубокий мужской голос с легкой хрипотцой произнес:

— Где Елена?

— Елена?… — сдавленно пискнул кто-то.

— Алена…

Он выглядел странно, но не потому, что джинсы, явно большие в талии, были ему коротки. И не легкая осенняя куртка Кирилла, слегка узкая в плечах вызывала узнавание. Он был инороден по определению. Даже в человеческой ипостаси он оставался волком, двигаясь с грацией сильного и дикого зверя. И слова, которые он произносил, были понятны, но звучали, словно на другом языке. Красивое смуглое лицо, обрамленное черными, словно выгоревшими на висках в рыжину, волосами казалось немного злым из-за нервно вздрагивающих крыльев тонкого носа. Желтые волчьи глаза смотрели прямо на меня.

— Грэм…

Четко очерченные губы тронула легкая улыбка. Он протянул мне руку ладонью вверх.

— Пошли?

— Куда?! — Кирилл схватил меня за плечо.

— Не надо Кирилл, — в глазах оборотня обращенных к парню не было ни злобы, ни торжества, — Ты не можешь ей дать того, что принадлежит ей по праву рождения.

Его ладонь была прохладная и сухая. Мне показалось, что прошло не больше одного удара сердца, но мы уже стояли за дальней калиткой, открывшейся в чисто поле.

— Грэм, мое пальто. Я же замерзну.

Господи, я наконец-то могла с ним поговорить, мне надо было сказать ему столько всего важного, столько узнать, а вместо этого я думала о какой-то ерунде.

— Не замерзнешь, — он улыбнулся задорной мальчишеской улыбкой, потом посмотрел на снежную целину, отделяющую нас от полоски чернеющего вдали леса, на мои высокие каблуки, — Но увязнешь.

И не успела я что-то сообразить, подхватил меня на руки и бросился бежать. Я действительно не замерзла, пока была прижата к его горячему сильному телу. Но как только он разжал руки, меня начала бить дрожь.

— Елена…

— Грэм…

Зачем? Где?…

Вокруг был лес. Высокий, сосновый, светлый. Почти полная луна заливала снег серебром.

— Ты побежишь со мной навстречу луне?

— Грэм?

— Мы — волки, Елена.

— Ты… — почему-то я сразу поняла, о чем он говорит, — Нет, Грэм. Я — не волчица. Я не смогу.

— Ты — волчица. Ты сможешь. Я помогу тебе.

— Грэм, нет. В нашем мире не живут оборотни. Я — просто человек.

Он тихо засмеялся.

— Вы забыли. Забыли не только откуда вы пришли, но и кто вы. Вы смешали крови. Но это не важно. У меня есть дар, Елена. Дар вести по пути превращения в волка. Ты пойдешь за мной?

— Крови?… Дар?.. — у меня кружилась голова.

Я — оборотень?! Волчица?! Я стояла на морозе в одном тонком свитерке, но меня бросило в жар. Грэм…

— Ты сможешь?

— Я смогу, Елена.

— Да.

Он снова засмеялся — счастливо и беззаботно. Потом подошел ко мне почти вплотную.

— Твоя одежда. Сними ее. Она помешает.

— Помешает? — эхом отозвалась я, слегка обалдев от натиска.

— И от нее совсем ничего не останется. Ты же не хочешь добираться до дому в волчьей ипостаси. В вашем мире это рискованно.

— Но…

Грэм уже сбросил куртку и стягивал свитер. Почему-то меня не смущала мысль раздеться перед ним. Но вот раздеться среди зимы! На морозе! Меня зазнобило уже от того, что я себе это представила.

— Ты веришь мне, Елена?

Он стоял в одни джинсах, босиком на снегу и смотрел на меня. В этом взгляде не было вожделения. Только восторг. И… доверие. Стоит родиться женщиной, чтобы на тебя хоть раз в жизни так посмотрели.

— Да.

Я сняла свитер и принялась расстегивать пуговицу на брюках. Окоченевшие пальцы не слушались. Брюки промокли и промерзли почти до колен и не желали спадать с ног. Грэм нагнулся и помог мне от них освободиться, снял с меня сапоги и носки. Босые ступни прожгло холодом. Всю нашу одежду он закидывал на низкую ветку, предварительно отряхнув с нее снег. А потом он начал расстегивать джинсы, и я зажмурилась. Завела руки за спину и расстегнула застежку лифчика. Не кожей, а дуновением ветерка почувствовала, как он подхватил и его. Он взял меня за руку. Теперь его ладонь была горячей. Пальцы скользнули по бедру, освобождая меня от последней детали туалета. Меня трясло то ли от холода, то ли от предвкушения, то ли от каких-то смутных неясных мне самой желаний.

А потом Грэм прижался ко мне плечом, плавным движением словно перетек вдоль моих лопаток и взял за вторую руку. Мне больше не было холодно. Мы стояли спина к спине, и казалось, жар, исходящий от наших тел, может растопить снег вокруг. Грэм откинул голову назад, положив затылок мне на макушку.

— Иди за мной, Елена — скорее почувствовала, чем услышала я его слова.

И я пошла. Я ощущала все изгибы его тела и все их изменения, и я знала, что должна делать, чтобы повторить их. И странные гортанные слова, которые почему-то показались мне знакомыми, пробивались не к сознанию, а к ставшему вдруг текучим телу. Иногда было больно, иногда ощущения просто невозможно было описать. Временами я даже получала удовольствие от того, как растягивались и принимали новую форму мои мышцы. Но в любом случае, все было правильно.