Лилея
Шрифт:
– На правах старожила могу предложить Вам чувствовать себя вольготно и присесть на сию солому.
– Вы неудачно ее сложили, - Диана дю Казотт вновь рассмеялась, принимаясь за дело.
– Глядите, надобно класть один ряд охапок вдоль, другой поперек, а потом опять, так будет куда как суше. Вам в диковину, мадам де Роскоф, а между тем я все тут знаю.
– Тут, означает - где?
– Теперь я вижу, что Вы не парижанка, невзирая на выговор. Мы в Консьержери.
Сидеть на переложенной юной Дианой соломе вправду сделалось удобнее, хотя и немного тесно втроем.
– Но разве не
– продолжала удивляться Нелли.
– Ваше платье чисто и глажено, словно сейчас из дому.
– Так оно и есть, часу не прошло. Однако ж арестовывают меня с сентября в третий раз, дважды выпускали. Санкюлоты любят играть в кошки и мышки. Но теперь уж, я чаю, не выпустят, - легкая морщинка скользнула над бровями девушки.
– Наигрались поди.
– Вы разумеете…
– Сударыня, мы обеи разумеем, о чем речь.
– Она говорит, что уж третий раз здесь, - оборотилась Елена к Параше, отчасти не желая длить малоприятную тему.
– Да уж я поняла.
– Как это ты поняла?
– Первое дело барышня бывалая, разумеет, что до чего, а второе - хорошего человека и без переводу слышно, сердцем, что ль.
– Понять бы, в какой части тюрьмы мы находимся, - задумчиво проговорила Диана дю Казотт.
– От сего зависит, возможно ли бежать?
– живо спросила Нелли.
– Разве что уж очень повезет, - Диана вздохнула с досадою.
– Сбежать из Консьежери в краткий срок почти немыслимо. В старые времена люди рыли годами ходы, так у них на то имелись в распоряжении десятилетия. А у нас - дни либо часы.
– В отроческие годы мне удалось бежать из такого места, откуда побег был едва ль возможен, - Нелли нахмурилась.
– Хотя в тот раз мне помогали друзья, что остались на воле. Но здесь мы с Прасковией чужие. Мы, но не Вы. Есть ли друзья у Вас?
– Друзья? У меня?
– Девушка засмеялась с горечью.
– Сударыня, откуда мне теперь иметь друзей в Париже? Мои друзья - под ядрами, в осажденном Лионе, где им и должно быть теперь, в Вандее и Мене. Разве сочла бы я другом способного держать ружье мужчину, который был бы теперь не там? Здесь у нас остался единственный друг - всемогущий Господь.
– Однако ж и сидеть, сложа руки, нам не пристало, - заметила Нелли.
– Мы, как сюда попали, вот что поняли. С той стороны - не другая камера, а что-то иное. Видите, там свет ярче? В окна, что наверху, можно бы заглянуть, они, в отличье от уличных, и человека кое-как пропустят, лишь бы голова втиснулась. Вот только высоко они, с козел бы можно хоть заглянуть, да козлы слишком ветхи. Падают сразу, едва встанешь на них, даже если одна встает, а другая держит, все одно падают. А вот коли вдвоем удерживать, так хоть выглянуть можно. Нутко, попробуем! Коли стоит того, будем думать, как лестницу сладить.
– Кто ростом выше, я или Вы? По-ро-ско-виа выше нас обеих, но она тяжелей!
– Парашка, гляди!
Смеясь, Нелли и Диана встали спинами друг к дружке, словно девчонки-подружки, соперничающие, кто больше вырос за недолгую разлуку.
– Она на полвершка повыше тебя будет, - Параша, казалось, понимала теперь французскую речь слету.
– Так держим доски, а она полезет!
Параша и Нелли с двух краев ухватились
– Уж не прачешная ли там, вроде щелоком тянет, - Диана осторожно вытянулась на носках, словно делая балетный экзерсис.
– Нето, там не прачки, мужские голоса… Ах, вон оно что…
Ступни ее распрямились, и почти сразу девушка опустилась на согнувшиеся колени, опершись о доски одной дланью.
– Поглядела, так слезай, вмиг вить рухнет! Я чаю, потому эту развалину и не побоялись тут оставить, что… - Параша вдруг осеклась.
Диана дю Казотт бесшумно спрыгнула наземь.
– По ту сторону - охраняемый зал, лезть нам туда не для чего, - каким-то пустым голосом сказала она.
– Нет ли здесь воды, я хочу пить.
Нелли протянула новой подруге кружку, подивившись при этом причудливой световой игре чадившего факела: сквозь юные черты Дианы на мгновение проступило иное лицо, ее же, но очень старое, лет осьмидесяти. Даже платиновые волоса на мгновение показались белоснежною сединою.
Диана пила медленно и долго, словно не замечая затхлого вкуса воды, удерживая кружку обеими руками. Наконец она отбросила пустой сосуд и глубоко вздохнула.
– Мануфактура… Мануфактура в Медоне, вить я знала о том… - тихо прошептали ее губы. Взгляд, казалось, был обращен внутрь, и глаза не видели ни узилища, ни склонившейся над девушкою Елены.
– Вам дурно, сударыня?
– Пустое.
– Диана вскинула подбородок.
– Я опечалилась, что через эти окна не удастся бежать, только и всего. Скажите мне лучше, милая мадам де Роскоф, какая надобность занесла Вас в эти края, из которых многие, напротив, бегут прочь?
Быстрота событий требовала быстрых решений. Елена не колебалась: юная Диана, несомненно, вызывала полное ее доверие. Она повела рассказ о похищении Романа, не утаивая главного, но опуская многие подробности. Не скрыла она и обстоятельств гибели свекра, не случись коей, похищение хоть как-то можно было объяснить. Теперь же ей оставалось лишь поведать и свои недоумения.
– Элен, да Вы безумны!
– Недавняя слабость, казалось, вовсе оставила юную девушку.
– Вы здесь того ради, чтобы спасти одного мальчика?
– По Вашему я должна допустить, чтобы сей мальчик, умолчу о том, что это родной брат мой, погиб?
– Кровь отлила от щек Нелли.
– А как я должна спокойно жить зная, что не попыталась его спасти?
– Один мальчик!
– Гримаса боли исказила черты мадемуазель дю Казотт.
– Десятки, а то и сотни мальчиков гибнут каждый день! Их связывают и топят в реках на глазах у матерей! Их подымают на штыки! В Компьени шутники даже сладили особую гильотину, маленькую, для детей! Катом при ней двенадцатилетний выродок! Разве другие мальчики чем-то хуже Вашего брата, разве они никому не братья? А мальчик, что в эту минуту недалеко от нас, мальчик в башне Тампля? Говорят, разум его тмится, он не выдержал издевательств! Но до безумия ему не дожить, тело истает раньше! Зачем Вы сюда приехали, здесь разверзлась Преисподняя, и сие не аллегория! Зачем Вы только приехали, Элен?