Лили и майор
Шрифт:
Она лишь вся выгнулась от очередного всплеска желания, разбуженного его руками.
— Калеб, — беспомощно прошептала она. — Калеб.
— Все прекрасно, Лили. Твое тело само знает, что ему нужно.
— О… мой… Бог…
Внезапно его пальцы прекратили свои ласки и раздвинули нежные, покрытые завитками волос складки кожи. А когда его язык коснулся маленького комочка плоти, в котором скрывалось средоточие ее женского естества, она не в силах была подавить пронзивший душную темноту звериный крик.
Ее
Когда первые судороги прошли, Калеб уложил ее снова на кушетке и принялся гладить бедра.
— Позволь мне ласкать тебя, — снова взмолилась Лили, и на этот раз Калеб сам притянул ее руки к себе. Она кое-как расправилась с пуговицами на его рубашке и ее ладони заскользили по его обнаженной груди.
Когда Лили коснулась его сосков, у него перехватило дыхание, и сознание, что она обладает над ним властью, подобной той, которой он обладает над нею, ударило Лили в голову сильнее самого крепкого вина. В восторге она обхватила его голову и припала к его губам в долгом поцелуе.
— О, Лили, — прошептал он, когда они смогли наконец оторваться друг от друга, и тон, каким это было сказано, наполнил его слова неким сокровенным, понятным им обоим смыслом.
— Калеб, — взмолилась она, приподнимаясь настолько, чтобы достать губами его сосок.
Калеб содрогнулся, и его руки безвольно обвисли. Он позволил ей целовать себя, а потом отодвинулся, уселся рядом с нею на кушетке и стал разуваться.
— Если это случится, — сказал он, — для тебя все изменится, Лили.
Она лежала неподвижно, наблюдая за его движениями в темноте. Они завораживали ее.
— Но не для тебя?
Он обернулся и посмотрел на нее, и даже во мраке она заметила пламя, полыхнувшее в его янтарных глазах. Он покачал головой.
— Я ничего не утрачу от этого. В отличие от тебя.
Лили понимала, что он абсолютно прав, что ей лучше всего сию минуту одеться и бежать отсюда без оглядки, пока не случилось непоправимое, но ее телом овладела странная инертность. Она лишь прикусила губу в ожидании, когда же снова он возвратится к ней и разожжет в ее теле огонь желания.
И вот он навис над нею, гибкий и грациозный, будто дикий зверь. Все его тело вздрагивало от сдерживаемых порывов страсти.
— Лили, ты уверена?..
— Ты будешь первым, Калеб, — сказала она, гладя его по щекам, хотя он и так бы узнал об этом. Однако для нее эта фраза имела особое значение.
— В первый раз это причинит тебе боль, — со вздохом предупредил
— Я не боюсь, Калеб, — отвечала Лили, положив ладони ему на ягодицы и прижимая его к себе. — Ты ведь обещал мне показать, что значит быть женщиной, — так сдержи свое слово до конца.
И Калеб снова стал ласкать ее, готовя к тому, что произойдет, все более сильными, уверенными движениями пальцев. И когда она снова застонала и выгнулась под ним от охватившего ее желания, он убрал руку, и на месте оказался самый кончик его члена.
Руки Лили нетерпеливо скользили теперь вверх и вниз по его спине, нежно побуждая его к дальнейшему.
— Возьми меня, Калеб…
Он продвинулся внутрь едва ли на дюйм, едва слышно шепнул ей в самое ухо:
— Только однажды. Это будет больно только однажды, Лили.
Она привлекла его к себе и припала к его губам. И он заглушил ее крик от мгновенной боли и наступившего вслед за тем всплеска страсти, когда его мужское копье проникло в уготованное для него убежище.
По велению древнего, как мир, инстинкта, ее бедра стали двигаться как бы сами по себе.
— Лили, остановись, пожалуйста, остановись… — взмолился напрягшийся всем телом Калеб.
Но его мольба лишь вызвала в ней новый всплеск страсти, и она стала двигаться еще увереннее, продолжая начатую им сладостную битву. Она прижималась к нему всем телом, она танцевала под ним так, что в конце концов он полностью утратил контроль над происходящим.
Но вот наконец наступила сладостная развязка, и вместе с высшим наслаждением Лили почувствовала удивление оттого, с какой силой содрогается лежавшее поверх нее мужское тело. В какой-то момент ей показалось, что он вот-вот раздавит ее своим весом. Все еще тяжело дыша, от откинулся назад.
— Я не хотел доводить до этого, — заметил он, и только тут Лили с беспощадной ясностью поняла весь ужас своего положения.
— Ты прекрасно знал, что делаешь! — воскликнула она, отпрянув от Калеба. Чувствуя, что слезы жгут ей глаза, она в темноте принялась разыскивать свою одежду. Калеб тоже поднялся с дивана и стал одеваться.
— Лили, я всего лишь хотел показать тебе, что ты можешь испытать, если будешь со мной. И я собирался остановиться, как только удовлетворю тебя, но ты не позволила мне этого сделать.
То, что в его словах заключалась правда, лишь сильнее разожгло в Лили стыд. Она в отчаянии спрашивала себя, как она позволила себе совершить такой глупый, такой возмутительный шаг. Еще минуту назад она кружилась в вальсе на балу, а в следующее мгновение улеглась под Калеба Холидея, словно какая-нибудь потаскушка.
Она вскрикнула от отчаяния и гнева и вырвалась, почувствовав на своих плечах руки Калеба. У нее было такое ощущение, будто он отнял ее собственное тело, и оно больше ей не принадлежит.