Лили и майор
Шрифт:
— Только потому, что до сих пор тебе везло, — отвечал Калеб, однако в его тоне не было и намека на нравоучение. Майор поправил сучья в костре, и рой золотистых искр взметнулся к бархатному покрывалу расцвеченного звездами небосвода.
Устав сидеть скрючившись на камне, Лили положила головку на оказавшееся рядом широкое плечо и вздохнула.
— Вы с Бианкой помирились?
— Нет уж, увольте, — рассмеялся Калеб. — Хотя не могу не признаться, мне доставило бы большое удовольствие уверить
— Можешь поверить, что меня это совершенно не волнует, — выпалила Лили, собрав остатки мужества. Стало весьма прохладно даже возле костра, и она обхватила себя за плечи.
Калеб снял мундир и накинул его на Лили. Тяжесть плотной ткани и шедший от нее запах разбудил воспоминание, от которого у нее порозовели щеки.
— Совершенно не волнует?
Лели заколебалась, вспомнив, как постоянно твердил преподобный Соммерс о том, что лгуны после смерти сразу попадают в ад.
— Ну, может, и волнует слегка, — пробормотала она еле слышно. — Совсем немножко.
— Я смотрю, ты так и не отрезала себе палец. — Калеб поднял левую руку Лили, так что бриллиант засиял в отблесках пламени.
— Это причинило бы слишком большую боль, — сонно улыбнулась Лили и принюхалась: — Кролик еще не готов? Я умираю с голоду.
— Не совсем, — отвечал Калеб, потыкав мясо кончиком ножа и снова усевшись подле Лили. Его рука как бы невзначай обняла Лили за плечи, и она сказала себе, что слишком устала, чтобы бороться с нею.
— Спасибо, — тихонько промолвила она, закинув голову и посмотрев ему в глаза.
— За что? — спросил Калеб, глядя на нее с такой нежностью, что у Лили запершило в горле.
— За то, что жаришь этого кролика, — отвечала Лили, — и за то, что не кричишь на меня и не читаешь нотаций.
— Поверь мне, что, если бы я знал, что крик поможет делу, я бы непременно наорал на тебя, — заверил Калеб, легонько целуя ее в лоб так, как поцеловал бы непоседливого, непослушного ребенка.
— Я подумала, что так и не купила винтовку, — сказала Лили, глубоко вздохнув от ощущения тепла и безопасности. — И пора мне научиться стрелять как следует.
— Какая благоразумная мысль, — заметил Калеб ехидно. Он снова пощупал кролика, снял его с вертела и разрезал на куски, которые уложил на небольшое блюдо, извлеченное из седельной сумки.
— Просто здорово, — пробурчала Лили с полным ртом, впиваясь зубами в ароматное, нежное мясо.
— Ты будешь чудесным дополнением к пятичасовому чаю в Фокс Чейпл, — рассмеялся Калеб, целуя ее измазанные жиром губы.
— То есть досадной помехой, — сердито ответила Лили.
— Ни в коем случае.
Смирившись, по крайней мере, на время, она снова накинулась на еду. Когда с кроликом было покончено, они вместе с Калебом
— А ты действительно отличный повар, — призналась Лили. Они довольно далеко отошли от костра, и Калеб казался сгустком ночной тени.
— Благодарю, — непринужденно отвечал он. — А теперь, если ты хочешь заняться вечерним туалетом, то делай это сейчас, потому что позже я не отпущу тебя одну от костра.
Его замечание имело свой резон, но Лили совсем не улыбалось делать это в присутствии мужчины.
— Отвернись, — потребовала она, расстегивая штаны.
— Я не увижу тебя, Лили. Здесь слишком темно, — рассмеялся Калеб.
— Все равно.
Лили услышала, как захрустели мелкие камешки под его ногами, когда он повернулся. И, конечно, луна выскочила из-за облаков, стоило Лили присесть, и наряду с окружающим пейзажем осветила ее попку. Верный своему слову, Калеб стоял, повернувшись в другую сторону.
— Надеюсь, здесь поблизости не рыщут индейцы, — сказала Лили, застегивая штаны.
— Я тоже надеюсь на это, Лилия-цветок, — хмыкнул Калеб, — но немного по иной причине.
— Ты просто стараешься запугать меня, — сказала Лили, спеша обратно к свету и теплу, даваемому костром.
Калеб расседлал коня и снял притороченную к его спине скатанную постель. Расправив на траве одеяло, он уселся на него и принялся стаскивать сапоги.
— Ты можешь постоять на часах в первую смену, — заметил он.
— И что прикажешь мне делать, если я что-то увижу? — вытаращила глаза Лили.
— Вопить, — посоветовал Калеб, раскинувшись на импровизированной кровати и любуясь звездным небосводом. Его голос звучал так, словно он вот-вот заснет.
— Нет, ты не можешь вот так просто взять поставить меня одну, — возразила Лили. — Если с меня не снимут скальп, я все равно окоченею до смерти.
— Будь моей гостьей, — пригласил Калеб, откинув край одеяла. В свете костра его глаза цвета виски блеснули странным огнем. Лили поколебалась всего мгновение, но уселась на одеяло и принялась стаскивать туфли, — Это в высшей степени неприлично, — не забыла сказать она, устроившись подле Калеба.
— Это неизбежно.
Лежа впритирку с Калебом, Лили чувствовала, как его напрягшаяся плоть упирается ей в ягодицы. Она поерзала, стараясь отодвинуться, но он снова придвинулся вплотную к ней. Она повернулась к нему лицом, зная, что если он захочет, то, как всегда, добьется своего.
— Ты можешь разок поцеловать меня, если хочешь, — разрешила она.
— Может быть, утром, — зевая, пробурчал он, а сам обнял ее и прижал к себе.
— Ты не обманешь меня, Калеб, — откровенно заметила Лили. — Я же чувствую, какой он твердый.