Лили.Посвящение в женщину
Шрифт:
— Да! Что угодно?
— Вы одна?
— Нет.
— Кто у вас?
— Жорж.
— Что вы думаете сегодня делать?
— Еду с Жоржем в сад «Парадиз».
— Можно мне с вами?
— Как хотите.
— Вы куда, в оперу?
— Да.
— Мало интересного!.. Сегодня ведь идет «Кармен».
— Я люблю эту оперу.
— Кто поет Эскамильо?
— Далецкий.
— Вам хочется его послушать?
— Да!
И бросив трубку, Лили возвратилась в столовую.
— Знаешь, кто с нами
— Кто? — сделав удивленную физиономию, осведомился Жорж.
— Рогожин.
— А-а! — многозначительно протянул гуляка.
— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялась Лили.
— Но как же Далецкий? — испуганно полюбопытствовал Жорж.
— Мы будем с ним ужинать после спектакля! — уверенно и беспечно ответила красотка.
— А Рогожин?
— Он уедет домой.
— Тра-та-та! Тра-та-та! — запел Жорж какой-то веселый опереточный мотив и завертелся по комнате.
XVI
Лили и Жорж приехали в театр до начала спектакля. Далецкий, хотя и не участвовал в первом акте, был уже одет и загримирован. Усадив Лили в ложу, Жорж прошел с видом закулисного завсегдатая в его уборную. По пути он ущипнул за щечки двух хорошеньких хористок, товарищески подмигнул режиссеру, пожал руку гордому и самовлюбленному тенору и постучал в оклеенную дешевенькими обоями дверь уборной Далецкого.
— Можно войти? — прокартавил он, растягивая слова.
— Кто там? — послышался мягкий, грудной голос Далецкого.
— Свои! — со смехом ответил Жорж и вошел в уборную.
— А-а! — весело протянул Далецкий, рассматривая в зеркало сильно подведенные глаза и брови.
— Ты знаешь, с кем я?
— С кем?
— С Лили. Она непременно хочет видеть тебя. Далецкий смутился, промычал что-то и задумчиво посмотрел на улыбающееся лицо Жоржа.
— Ну, что-ж! — наконец сказал он. — Только, конечно, не теперь, а после спектакля.
— Напротив, я обещал провести ее к тебе в уборную.
Далецкий сделал гримасу и с беспокойством поглядел на разбросанные повсюду принадлежности мужского туалета.
— Я… я право не знаю… — замялся он. — Ты видишь, какой у меня здесь беспорядок?
— Пустяки!
— Лучше после спектакля! Вы где сидите? В ложе?
— Да.
— Ну, вот и прекрасно! Подождите меня несколько минут по окончании последнего акта, и я выйду к вам.
— Нет, позволь сейчас привести к тебе Лили! Она так жаждет тебя видеть… — многозначительно возразил Жорж и даже вздохнул.
Далецкий рассмеялся.
— Ну, как хочешь, — пробормотал он, придирчиво осматривая свое отражение в зеркале.
Жорж хотел уже выйти, но Далецкий остановил его:
— Погоди немного! Скажи мне, откуда ты привез Лили?
— Я был у нее; завтракал,
— Один?
— Да.
— Лили живет еще у матери или уже переехала к Рогожину?
— У нее своя квартира.
— Которую ей нанял Рогожин?
— Да.
— Давно она переехала туда?
— Только два дня.
— Рогожин был у нее сегодня?
— Нет, но он говорил с ней по телефону.
— Знает, что Лили в театре?
— Да.
— И приедет сюда?
— Да.
— Тогда ты прав! Веди Лили сюда. Мне необходимо поговорить с ней с глазу на глаз.
— Прекрасно! Я приведу ее и сам скроюсь.
Войдя в уборную к Далецкому, Лили не могла преодолеть волнения и густо покраснела. Жорж тотчас же скрылся под каким-то благовидным предлогом.
— Лили, — тихо произнес Далецкий, нежно целуя ее руки.
Лили тихо застонала и, закрыв глаза, положила голову на грудь Далецкому.
— Я боялась, что ты оттолкнешь меня… — чуть слышно прошептала она.
— За что? — удивился Далецкий.
— За то, что я скверная, гадкая…
— Какое право я имею судить тебя? Каждый человек по-своему ищет счастья. Все дело в том, чтобы суметь найти это счастье. Когда я читал тебе мораль, рисовал тебе всевозможные ужасы, чтобы отговорить тебя от того, что ты задумала и что уже совершено, я был неправ. Я потом долго думал об этом и решил, что не имел даже права говорить тебе что-либо подобное…
— Почему?
— Потому, что лично я сам не в состоянии предложить тебе и сотой доли того, что может дать Рогожин. Я женат, и все, что я зарабатываю своим голосом, едва хватает на содержание семьи… Знала ты или нет, что я женат?
Лили отрицательно покачала головой. Далецкий отстранил ее от себя и вздрогнул.
— Может быть, если бы ты знала это, ты не отдалась бы мне… тогда? — глухо спросил он.
Лили снова покачала головой и глубоко вздохнула.
— Какое мне дело, женат ты или нет, — скорбно произнесла она.
Наступило молчание. Затем послышались первые аккорды увертюры, и звуки задорной, жизнерадостной музыки хлынули быстрыми волнами, наполняя громадный зрительный зал.
Лили посмотрела на Далецкого. В ярком, вышитом золотом костюме тореадора он был еще красивее, чем обыкновенно. В сердце Лили снова с неудержимой силой вспыхнули влечение и страсть к этому баловню судьбы, на которого заглядывались все женщины.
— Как ты хорош! — невольно воскликнула она.
Далецкий самодовольно улыбнулся и, нагнувшись к Лили, медленно, с чувством поцеловал ее в губы. На этот раз он действовал уже с полного ее согласия, был привычно самоуверен и оттого казался юной любовнице живым богом. Лили уже и забыла, каким жалким недавно видела своего кумира.