Лилии распускаются в полночь
Шрифт:
– Он предал меня, – сказала чуть слышно.
– Кто? Макс?
У Юльки едва дрогнула бровь, словно она хотела удивиться, но не было сил, затем она задумалась на пару секунд и, кивая, напряженно вымолвила:
– И Макс тоже.
Странно. Мне казалось, что подруга крутит любовь все-таки с одним из соседей. Я вывела ее сначала из ванной, затем из транса и заставила все рассказать.
– И почему мне так не везет с мужчинами? – закончила она повествование.
– Вот уж не знаю, – пожала я плечами, а сама задумалась: «А мне везет?»
Я в
– Он их перепрятал? – предположила Юля.
– Думаю, просто сбагрил в город. Теперь концов не найти. Ведь Руслан не успел разглядеть, что это были за пятна.
– Не надо о нем! – попросила подруга, и я сменила тему.
На ужин мы не пошли. Настроение было поганым у обеих, но если у меня еще была надежда, Образцова, судя по ее виду, обдумывала возможные варианты суицида. Тогда я предложила напиться, но она отмахнулась. Вечная трезвенница Юлька…
Утром мы все же нашли в себе силы, чтобы пойти на завтрак. Вопреки всяческим традициям, сели вдвоем в середине зала и даже отказали милой пожилой паре, когда они спросили, можно ли к нам подсесть. Образцова, правда, потом сообщила, что ей очень стыдно, но я успокоила: вокруг много свободных мест, и даже есть несколько еще не занятых столов, найдут, куда пристроиться. Ребята пришли позже, кинули на нас виноватые взгляды и устроились втроем в излюбленном месте. Там же, еще до их прихода, восседала в одиночестве Варвара, потому что Ника в обнимку со своим возлюбленным сидела в другом месте. Видимо, у матроса был выходной. Или им не запрещается завтракать вместе с пассажирами, не знаю, не читала их устава.
Я продолжала разглядывать трапезничающих в поиске одного-единственного человека, но его отчего-то не было. Не знаю, в чем причина, но все негативные моменты, связанные с ним, как-то рассосались, и теперь меня переполняли нежность и благодарность за то, что Влад за меня заступился. Кто знает, что бы со мной сотворил Ефим Алексеевич, если бы Громова рядом не было.
Вспомни Ефима – вот и оно. Вышел на сцену, весь такой радостный, помпезный, в темно-синем праздничном костюме, и заговорил в микрофон:
– Уважаемые пассажиры, у меня для вас отличные новости. Точнее, для пассажиров нижней палубы. Никита Лавинин, выигравший позавчера в лотерее, вечером был вынужден сойти с теплохода по личным обстоятельствам. А это означает что? Правильно, игра продолжается!
– Какое лицемерие! – возмутилась я и кинула недоеденную булку на стол. Юлька, вытаращив глаза, закивала.
И все-таки, наврал директор или нет? Где Никита? Что с ним?
В зал внесли стеклянный барабан, установили на сцене. Я зачарованно глядела на вращающиеся карточки и гадала: кто следующий?
Наконец, Ефим сунул руку в отверстие, достал прямоугольный кусок картона и поднес к лицу.
– Кто же выиграл путевку в люкс на сей раз? Итак… Екатерина Любимова! Поздравляю, аплодисменты!
Все вокруг захлопали в ладоши, а мы с подругой недоуменно переглянулись. Случайный ли это выбор?
– Как
Я, сидящая на стуле, упершись локтем в стол, послушно изрекла:
– Все это время лотерея была подстроена. Ты ведь это хотела от меня услышать?
– Да! Жертвы выбраны не случайно.
– Ну не знаю… Хотя сегодняшний случай не оставляет иных вариантов. Я крупно насолила Ефиму. И вот результат.
– Именно! – обрадовалась подружка и подлетела ко мне с мольбой в глазах. – Ты ведь откажешься от люкса, правда? – Я подняла на нее возмущенный лик, и Образцова заахала. – Боже, ты сошла с ума! Тебе жить надоело?
– Как ты не понимаешь? – повысила я голос. – Это единственный способ докопаться до правды! Так что, да, я вселяюсь. И – хочешь обрадую? Ты вселяешься туда вместе со мной! – Юлия издала какое-то рычание, созвучное с тигриным, и упала на свою кровать почти без чувств. Я же продолжала: – У нас остается чуть более суток, если принять во внимание Систему. Часы показывают одиннадцать, все жертвы были найдены где-то в обеденное время, плюс-минус. Юля, мы все успеем. Мы и не такие загадки решали. Только нужно собрать чуть больше информации. Тогда я уже смогу вплотную заняться анализом.
В номер постучались. Я с неохотой поднялась и открыла.
На пороге тревожно переступал с ноги на ногу капитан.
– Катя, ты ведь не вселишься в люкс?
– Еще один… – фыркнула я, так и оставив дверь открытой (мол, заходи, не заходи – мне по фигу) и вернувшись на стул. Он зашел.
– Это чистое самоубийство, как ты не понимаешь?
– Вот чтобы меня и не убили, если вы действительно этого хотите, – язвительно вставила я, – тогда помогите мне во всем разобраться.
Вадим Михайлович повздыхал-повздыхал, поворчал что-то насчет того, как же я похожа на свою мать, и сдался.
– Я к твоим услугам.
– Отлично. Во-первых, мне нужно, чтобы вы рассказали все, что вспомните о предыдущих жертвах. Пол, возраст, комплекцию, род занятий, место, где был найден труп, и время суток, когда он был найден. Во-вторых, мне нужно, чтобы вы сверили списки экипажа и обслуживающего персонала всех этих рейсов и дали мне имена тех, кто был каждый раз.
– Что? Ты подозреваешь… экипаж? Но я же говорил, моя команда…
– Да-да, – бессовестно перебила я старшего по возрасту, к тому же главного на корабле, – вы их отбирали лично, в каждом из них уверены, это ваша семья, бла-бла, мне плевать. Поймите, наконец, что от точности этой работы зависит моя жизнь, и выполните ее. – И добавила с улыбкой. – Если вы все еще не хотите, чтобы меня убили.