Лилия между тернами

Чередий Галина Валентиновна

Моя кошка опять рванулась наружу, бешено царапаясь внутри и желая убить или умереть самой. Никогда раньше я не ощущала ничего подобного. Она всегда была смирным и даже робким зверем.

Римман же, почувствовав усиливающееся давление моего зверя, опустил голову к самой жилке, бьющейся у меня на шее, и глухо зарычал прямо в мою кожу, словно посылая по самому кровотоку приказ подчиниться. Моя кошка, огрызнувшись, отступила, но и не думала успокоиться.

— Ты посмел прийти на мою землю без приглашения, Вайоленс, — прогрохотал Римман над

моей макушкой, и я ощутила волны неистовой злости, что он послал в сторону Волка.

— Прошу прощения, Римман, — прищуренные глаза Волка наконец оторвались от меня, и он лишь чуть-чуть склонил голову перед Римманом, отдавая дань уважения хозяину территории.

Но ровно настолько, чтобы было понятно, что это не более, чем жест вежливости.

— Меня привели очень важные причины. Могли бы мы обсудить их с тобой наедине?

— У меня нет секретов от моих людей и моей женщины, — усмехнулся Римман.

— Твоей женщины? — взгляд Волка опять метнулся ко мне, и он весь натянулся как струна. — И давно она стала таковой?

— Может только сегодня, а может была ею всегда… Как бы то ни было, не думаю, что буду обсуждать с тобой свою личную жизнь. Ты сказал, у тебя дело.

— Ну что же, если хочешь, обсудим при всех. Дело в том, что «твоя» женщина является объектом интереса моего клиента. И я предлагаю тебе позволить мне забрать её прямо сейчас, без всяких конфликтов и ссор. Естественно, не безвозмездно. Сто тысяч баксов, Римман. На эти деньги ты можешь купить себе самых дорогих шлюх и быстро забыть об этой маленькой кошечке.

У меня внутри все обмерло. Вот сейчас Римман просто толкнет меня в его руки, и моя жизнь закончится.

— Сто тысяч? — презрительно фыркнул Римман, поднял за подбородок моё лицо и обжег губы быстрым поцелуем. — Ты слышала, принцесса, как дешево он тебя оценил? Вайоленс, да я на тряпки для моей девочки собираюсь больше потратить уже на этой неделе.

— Это значит «нет»? — верхняя губа Волка вздернулась, но тут же опустилась, как будто он моментально погасил свой гнев. — Двести, Римман. Это хорошие деньги за девчонку, которая тебя-то наверняка не в состоянии нормально ублажить в постели. Зачем тебе эта неумеха, если ты сможешь заплатить лучшим. Могу и телефончики дать. Поверь, такого ты не забудешь.

— Волк, я не плачу женщинам, чтобы они спали со мной. И запомни хорошенько, то, что я назвал моим, моим и останется. Я не продаю, не отдаю и не меняю то, что принадлежит мне. Я для этого слишком жадный. А теперь забирай своё шакальё и вали с моей земли, потому как мои мальчики едва сдерживаются, чтобы не порвать вас на части.

— Это окончательный ответ?

— Нет. Попробуешь появиться еще раз — сдохнешь! Пошёл на хрен! Вот теперь окончательный.

Вожак Волков сделал пару шагов назад, не поворачиваясь к Римману спиной.

— А теперь слушайте меня все! — громко сказал он выпрямившись. — Любой, кто доставит мне эту девку, получит двести пятьдесят тысяч баксов. Время

не ограничено! И девка должна быть жива!

Со всех сторон на Волков обрушились рычание и проклятия.

— Пошли отсюда, шавки! — кричали перевертыши Риммана. — Мы не такие твари, чтобы продавать своих! Убирайтесь в свою конуру, пока на части не порвали!

Волки попятились к выходу, злобно огрызаясь, и только вожак сохранял подобие самоуверенности на своем угловатом лице.

— Все меня слышали! — рявкнул он напоследок. — Она вам никто! Мы все равно достанем вас поодиночке и девку заберем рано или поздно! Так что спешите поймать за хвост свой шанс!

— Пошел отсюда, паршивая дворняга! — взревел Римман.

— Может, я и дворняга, Римман, но ты будешь совсем уж слабоумным, если решишь, что она видит в тебе больше, чем то, кем ты являешься по факту своего рождения. Для неё ты такая же приблудная дворня!

Я чувствовала, что тело Риммана стало обжигающим от переполнившего его гнева. И в этот момент он потерял контроль над моей кошкой! Взревев, она вырвалась на поверхность моего сознания, и я рванулась из рук Риммана на Вожака, обращаясь прямо в прыжке. Никогда в жизни со мной не происходило ничего подобного. Все смешалось для меня вокруг в цветную движущуюся массу, и реальным остался только узкий коридор от меня к Вожаку, по которому я неслась, захлебываясь от жажды убийства.

Я уже протянула к его горлу когти, и тут огромное тело сбило меня в полёте и прижало к полу. Я дергалась и выворачивалась, пытаясь достать удерживающую меня тушу. Но мощь придавившего меня самца была просто несокрушимой. С грубым рыком он властно впился в мой затылок зубами, вынуждая подчиниться.

Еще пару минут я пыталась бороться, но потом сдалась, обезоруженная волнами дикой силы, исходящими от этого самца. Моя кошка покорилась и стала отступать вглубь. И едва она стала возвращать контроль человеческой половине, на меня лавиной обрушилась такая разрывающая на части боль, что я отчаянно завопила, извиваясь на полу. Боль физическая рвала каждую мою кость и мышцу. Но она была ничем по сравнению с той болью, что прорвалась наружу изнутри. Мой мозг просто сгорал, а сердце, вырвавшись из груди, истекало кровью на грязном полу того бара. Все, что я осознавала, это что мне больно, больно, больно и никогда уже не станет хоть немного легче, потому что нельзя уже ничего поправить. Я билась и выла, не видя ничего вокруг.

Чьи-то знакомые сильные руки подхватили меня и прижали к твердому и надежному телу. Я знала это запах. Когда-то давно этот запах был моим спокойствием, моим утешением.

— Тише, Ники, я держу тебя. Я никому не позволю больше обидеть мою маленькую принцессу! — шептал у моего уха голос Риммана, и что-то мягкое укутало меня. — Подгони машину, Сорро. Мы уезжаем домой!

Я впилась в горячую кожу, отдающую мне столь знакомое тепло.

— Я никуда больше не денусь, Ники. Больше никто не сможет оторвать меня от тебя! — меня нежно покачивало, как на волнах, и я позволила себе отключиться, прячась от боли.