Лилия между тернами
Шрифт:
И он уходит, и вид у него при этом раздосадованный. А я, выбравшись из душа, стою и смотрю широко раскрытыми глазами на собственное отражение в зеркале. Внешне ничего не изменилось. У меня те же глаза и губы, то же самое тело. Но откуда тогда эта темная и жгучая потребность, что поднимается к моей коже, едва я вижу Риммана? И если до прошлой ночи я отрицала и отгораживалась от этой своей стороны, то сегодня утром, едва ощутив его запах и увидев его, я почувствовала эту все увеличивающуюся нужду в нём. Она была так отчетлива и неоспорима, что просто лишала меня способности
Нет и намека на смущение или сомнения. Это похоже на пробуждение от долгого-долгого сна всех моих потребностей и желаний. Так, словно раньше я была в жизни просто пассивным зрителем, которого даже особо и не цепляло происходящее действо. А с разрушением прежней реальности без остатка и неожиданным появлением Риммана раcсыпались все щиты, и я оказалась в самом центре урагана из эмоций, событий и новых ощущений.
Не знаю, сколько все это продлится, как, впрочем, и моя жизнь. Не знаю, как долго рядом будет Римман, прежде чем устанет от меня. Но, сколько бы это все ни продлилось, я больше не собираюсь прятаться от собственных чувств, закрываться или чего-то бояться. Хочу чувствовать все отчаянно и остро, даже если это потом разорвет меня на части.
Одев джинсы, я медлю перед шкафом, а потом вытаскиваю с полки футболку Риммана. Она, естественно, висит на мне мешком. Но зато у него не будет повода сказать, что я одета сексуально.
Спускаюсь и вижу на кухне Локи в костюме с чашкой кофе в руках, непринужденно развалившегося на стуле. Он увидел меня раньше Риммана и нагло усмехается.
— Вот черт, Доминика! Нет ничего более сексуального, чем утомленная бурной ночью девушка в одежде своего парня утром на кухне. Охренительно выглядишь!
— Привет, Леон!
Римман разворачивается так резко, что движение сливается. Его глаза просто сжигают меня, и опять не могу прочесть, чего в них больше: раздражения или вожделения. Он молча протягивает мне руку, и я подхожу к нему. Римман резко прижимает меня к себе и сминает губы в заявляющем права жестком поцелуе. Отрывается на секунду, а потом целует снова, уже нежнее и явно заводясь и заставляя вспыхнуть меня.
— Оу! Я все понял, босс! — подает голос совершенно забытый Локи. — Уловил все явные и неявные знаки!
Я смотрю на него через плечо Риммана и невольно улыбаюсь.
— Извини, Доминика, детка, но, видно, вместе быть нам не судьба, — горестно закатывает он глаза под тяжелым взглядом повернувшегося Риммана. — Ты чудо как хороша, но к своей беспутной голове я необыкновенно привязан. И она мне нравится именно там, где находится прямо сейчас. А теперь дико извиняюсь, но, может, вы отклеетесь ненадолго друг от друга и позволите хоть небольшому количеству крови вернуться в мозг, потому как нам нужно быстро обсудить стратегию поведения.
— Садись, ты
— Итак, нам нужно решить, что ты будешь говорить следователям. Кстати, чтобы ты была готова, один из них Волк, так что наверняка попытается тебя провоцировать. Поэтому запомни самое главное правило. Они задают вопрос — ты смотришь на меня. Если я киваю — ты отвечаешь. Если сомневаешься — просто молчишь, я сам придумаю, что сказать. Ничего бояться не надо, Ники. Я буду рядом.
Локи поставил на стол пустую чашку, лениво потянулся, но затем выпрямился и весь подобрался.
— Итак, наша версия событий. В момент нападения тебя вообще не было в доме, Ники. Ты была с Римманом, вы всю ночь кувыркались в постели и все такое.
— А если они найдут тех парней, у которых я машину отобрала, и они меня узнают?
— Так, стоп! Каких еще парней? — нахмурился Локи.
Я рассказала все с того момента, как отец разбудил меня и вытолкнул в окно.
— А теперь давай подумаем. Ты, мокрая и грязная с головы до ног, столкнулась с этими парнями в темноте, в свете фар, который всё искажает. К тому же напугала их до чертиков. Вряд ли они вообще признают, что столкнулись с тобой, чтобы не выглядеть смешными. Сама подумай, хрупкая девушка отжала машину у двух здоровенных парней. К тому же видели они тебя всего с минуту, так что даже если и решат припозориться, то шанс на то, что они тебя опознают, практически равен нулю. Но если и решатся, я от этих их свидетельских показаний камня на камне не оставлю. Поэтому основная версия прежняя — вы с боссом уже давненько встречаетесь, и в эту ночь вы были вместе. Волки, конечно, знают правду, но прикол в том, что опровергнуть твои слова они не могут. Не могут же они заявить, что точно знают, что ты была в доме, потому как гнали тебя как дичь по лесу.
— Но ведь я появилась в баре у Риммана только под утро. Они смогут это проверить.
— Ну и пусть проверяют! Римман не хотел, чтобы на тебя пялились все, кому не лень, вот и не брал с собой в бар. Но ты его ждала, тебе надоело и ты пришла за своим мужиком сама.
— Ага, и стащила его с какой-то девицы. Просто замечательно! — усмехнулась я, чувствуя, как что-то примитивно-жестокое шевельнулось внутри при мысли о Риммане и другой женщине, к которой он прикасается.
— Ники, сейчас не до всех этих расшаркиваний и твоей уязвленной женской гордости. У босса в отношении женщин определенная репутация, так что это удивительным никому не покажется. Всех парней, что были со мной у входа в момент твоего эпичного появления, я четко проинструктировал. Ты должна понимать, что Римман был на виду в тот вечер, и у него есть алиби. А вот он единственный кто может подтвердить твое местонахождение.
— Но почему я не могу сказать правду?