Лилия прокаженных
Шрифт:
Из кустов изгороди выпорхнул вьюрок и, стрекоча как заводная игрушка, низко-низко пронесся над лужайкой. Финиан и Малкольм, каждый с подносом в руках, кое-как протиснулись сквозь узкий проход в изгороди.
— А, Иллон, рад тебя видеть! — Малкольм поднялся по ступенькам, поставил на стол поднос и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. На нем были темно-синий блейзер, серые брюки и белая рубашка с красным шейным платком.
— Привет.
Малкольм нервно провел рукой по тонким, редким как у младенца, светлым волосам, сквозь которые
— Последний раз мы виделись с тобой в Дроэде. Под Рождество, так ведь?
Он застыл подле меня в неловкой позе, пока Финиан расставлял тарелки под крышками из нержавеющей стали.
— Вообще-то в последний раз мы встречались у Ньюгрейнджа, — напомнила я. Перед тем Малкольм замучил меня просьбами устроить ему приглашение на мероприятие, проходившее в день зимнего солнцестояния у знаменитого погребального сооружения времен неолита. И все ради того, чтобы произвести впечатление на свою новую пассию, которая умудрилась оскорбить меня и еще нескольких археологов, собравшихся там по торжественному случаю.
— Ну да, конечно, как я мог забыть. — Он покраснел под стать розам у себя за спиной.
Финиан подхватил подносы.
— Хочу еще кое-что принести. Я мигом. Нальешь нам вина, любимая? — Он вернулся в дом.
Малкольм продолжал топтаться рядом.
— Присаживайся… — показала я на один из бамбуковых стульев. Мне и вправду хотелось, чтобы он расслабился. — Вина хочешь? — Я наполнила бокалы — его и Финиана.
— Как Изабелл поживает? — поинтересовалась я, когда он рискнул опуститься на стул.
Малкольм заерзал, словно уселся на кнопку.
— По правде сказать, я не в курсе… не виделся с ней последнее время…
Наступила пауза.
Я ждала продолжения.
— Понимаешь, мы не смогли найти общий язык.
— Извини. — Мне стало его жаль. Как бы там ни было, в порядочности ему не откажешь. Но что он сорвался у нее с крючка — совсем неплохо. Изабелл не то, что ему нужно.
— Да-да. Если помнишь, на Рождество мы ездили в Германию, в Мюнхен. Нас пригласили на обед — собрались врачи. И в такой компании Изабелл не нашла ничего лучше, как ляпнуть, что современной медицине далеко до древнеегипетской. Ты ведь знаешь, какой у нее язык…
Мне ли не знать!
— Это бы я простил, никто не обиделся. Так нет, она возьми да скажи моей приятельнице Гудрун Вальдер, а та — знаменитый нейрохирург, что древнеегипетские лекари, делавшие трепанацию черепа, смыслили в своем деле побольше нынешних. Когда Гудрун поинтересовалась, откуда такие сведения, Изабелл заявила, что в прошлой жизни была врачом в Древнем Египте, а Гудрун держала у себя на посылках.
Я не смогла сдержать улыбку.
— Конечно, сейчас вроде забавно, но в той обстановке… Ладно, Бог с ней. А тебя, значит, можно поздравить. — Он имел в виду нашу с Финианом помолвку на Пасху.
— Спасибо.
— Что ж, давно пора. — Малкольм старался не подавать
— Мы познакомились, когда я училась в школе. Финиан вел в нашем классе историю, с его подачи я заинтересовалась археологией. Когда я поступила в колледж, он уже не преподавал — дни и ночи проводил в Брукфилде. Потом наши пути надолго разошлись, и только последние несколько лет мы вновь стали встречаться. Но все время были слишком заняты, чтобы думать о браке.
Малкольм с улыбкой огляделся — привольная лужайка, деревья и кустарники на синем фоне высокого неба, озаренные лучами вечернего солнца, садящегося за садом.
— Впечатляет! Чудесное место. Собираетесь здесь жить после свадьбы?
— Скорее всего. — Я услышала шаги возвращавшегося Финиана. — Но пока не спешим.
Финиан принес глубокую чашку зеленого салата и мельничку для перца.
Под крышками на тарелках оказались жареные стейки из лососины и пюре из молодого картофеля с маслом. Финиан разложил салат.
Приступив к еде, все замурлыкали от удовольствия. Я уговорила себя, что одна картофелина фигуры не испортит.
— Говорят, сегодня вы нашли нечто особенное, — нарушил молчание Малкольм.
— Так и есть. Средневековую статую Пресвятой Девы с Младенцем. И угадай где? В свинцовом гробу!
— Более чем странно.
— Когда его открыли, я подумала, что вижу идеально сохранившееся тело.
— А вот здесь — ничего особенного. В запечатанных свинцовых гробах возникает анаэробный эффект, и в бескислородной среде покойники практически не разлагаются. Никогда не слышали о Человеке из Сент-Биза?
Я-то, конечно, слышала, потому и была готова поверить, что вижу прекрасно сохранившийся труп.
— Я — нет, так что рассказывай, — попросил Финиан.
— Сент-Биз — городок в Камбрии. Человека, о котором речь, нашли в 1980-х, при раскопках в небольшом бенедиктинском монастыре. Он был как бы завернут в свинцовый саван и еще в полотно, пропитанное пчелиным воском. Когда все развернули — глазам не поверили: пролежав в земле шестьсот лет, труп нисколько не изменился. Даже ткани, представьте себе, остались розовыми, в том числе и на срезе печени.
Я бросила взгляд на Финиана, собиравшегося отправить в рот кусок лосося. Помедлив мгновение, он с деланным отвращением отложил вилку. Хотя никто из нас излишней брезгливостью не страдал, тема явно не годилась для застольной беседы.
— А в плевральной полости осталась жидкость, которая…
— А кто же тогда… — попытался невзначай вмешаться Финиан, но Малкольм и не думал останавливаться. — Прошу прощения, Малкольм. Я только хотел спросить Иллон, есть ли какие-нибудь догадки, кто похоронен рядом со статуей.
— Пока никаких, — призналась я. — Но в Средние века в свинцовых гробах хоронили либо людей с положением, либо небедных. Так что, вероятно, это духовное лицо, сановник или по меньшей мере состоятельный купец.