«Лимонка» и пять «лимонов»

Волознев Игорь Валентинович

Анатолий Михайлович словно понимал, о чём он думает. Он незаметно толкнул племянника локтем и подмигнул, прошептав: «Ночь еще не кончилась».

За окнами снова поднялся ветер. Огонёк свечи тревожно заметался и коридоры и лестницы старого дома наполнились призраками. Шаги у этих существ были лёгкими и осторожными. Иногда они приближались к самой двери хозяйкиной комнаты. Невидимки как будто прислушивались к тишине за ней.

Ветер унялся так же быстро, как налетел. Выровнялся огонёк свечи. Но лёгкие,

навевающие оторопь шаги, кажется, продолжали звучать…

Временами начинал идти дождь. Он был не слишком сильным, но когда налетал ветер, его струи начинали так яростно долбить по ставням, что заглушали все остальные звуки.

Во время одного из таких шквальных порывов, когда дождь загремел по ставням с особенной силой, раненый Соков тревожно заворочался на полу. Его начало трясти, как в ознобе. Он захрипел, привстал на локте и обвел собравшихся мутными глазами. Наверху кто-то дико захохотал и тут же умолк. Хохот прозвучал настолько зловеще, что все невольно съёжились в страхе.

Соков был бледен как труп. Он тяжело, с хрипом, дышал, на губах его выступила пена.

— Ты чего? — спросил у него Гнутый.

Раненый не ответил. Он как будто даже не слышал вопроса. Бормоча, он попытался подняться на ноги и упал, откинувшись к ножке стола. Горевшая на столе свеча опрокинулась от сотрясения и погасла. Комната погрузилась в почти кромешную тьму. Кристина тоненько завизжала. Гнутый встал с дивана и щёлкнул зажигалкой.

— Лежи, не рыпайся, — сказал он Сокову.

Но тот продолжал беспокойно ворочаться и елозить.

Гнутый вновь зажёг свечу. Комната осветилась. Соков лежал, вздрагивая всем телом. Его глаза лихорадочно блестели, с лица не сходило выражение какой-то бессмысленной, злобной решимости, какое бывает только у безумцев. Все следили за ним с затаённым страхом, ожидая от него какой-нибудь дикой выходки, и испытали облегчение, когда он откинулся навзничь, глухо стукнувшись затылком об пол, и затих. Его лицо разгладилось, выражение безумия сошло с него и осталось лишь умиротворённое спокойствие, свойственное смерти.

— Кажись, готов, — прошептал Гнутый.

— Готов? — Савик вгляделся в распластанного Сокова. — Тогда надо вытащить труп за дверь, нечего ему тут делать.

Гнутый наставил пистолет на полковника.

— Слышал? Давай шевелись быстро.

Руки Савика дрожали, когда он отпирал замки на двери.

— Готовься, — тихо сказал он Гнутому, отперев второй замок. — Гнида может быть там.

Анатолий Михайлович взял труп под мышки. Андрей, хоть руки у него и были связаны, подошёл помочь.

Гнутый резко распахнул дверь, в любой момент готовый выстрелить в темноту за ней.

Дверь, раскрываясь наружу, ударилась обо что-то, и Кристина истерично взвизгнула. Гнутый, не раздумывая, нажал на крючок. Грохнул

выстрел. Полковник с Андреем оглянулись…

Дверь задела человеческую голову. Подвешенная за уши к потолку, она, после удара дверью, начала раскачиваться на верёвке, то попадая в пятно света, то скрываясь в тени.

Все узнали зверски изрезанную, с выколотыми глазами голову Рябого.

Глава 33

Несколько секунд в комнате царила мёртвая тишина.

Все смотрели на качающуюся голову как на привидение. Кристина закрыла ладонями глаза и с глухим стоном начала сползать с кресла. Подоспевший Андрей не дал ей свалиться на пол, подставив связанные руки. Савик отступил в глубь комнаты и вытер холодный пот на лице.

— Чего вылупились? Хватай жмурика и тащи туда! — Стволом пистолета он показал полковнику в темноту коридора.

Пальцы Андрея, одеревеневшие от верёвки, слушались плохо, однако он взял ими горящую свечку и первым вышел в коридор, освещая путь Анатолию Михайловичу, волочившему по полу мертвеца. Последними вышли оба бандита.

Проходя мимо головы, Андрей почувствовал, как его тело сводит судорога ужаса. Он твердил себе, что бояться нечего, вряд ли неизвестный убийца нападёт на него, поскольку его сопровождают вооружённые люди, но каждый шорох, доносившийся из полумрака, заставлял его сердце сжиматься.

Он медленно прошёл в тёмную гостиную, приблизился к столу и поставил на него свечу. В гостиной никаких перемен вроде бы не наблюдалось. Трупы Оксаны и «доктора» лежали на своих местах.

Полковник выволок Сокова на середину помещения.

— Оставь тут, — велел ему Савик.

Пока Гнутый перерезал верёвки, к которым была привязана голова, главарь держал пистолет обеими руками и водил им из стороны в сторону.

Гнутый, не зная, куда деть голову, водрузил её на стол в гостиной. В этот момент возле него пролетел увесистый обломок кирпича и угодил в самовар, стоявший на столе. Самовар опрокинулся, покатился по столу и с грохотом упал на пол. Браток яростно вскрикнул и выстрелил вверх, в сторону погружённой во тьму площадки над лестницей, а потом поспешно отбежал в коридор. Савик ещё раньше скрылся в хозяйкиной комнате.

Отзвук выстрела смолк. В доме снова установилась тишина.

— Там на столе есть свечи, — сказал полковнику Гнутый. — Зажги все, какие можно!

Анатолий Михайлович щёлкнул зажигалкой. Огарки загорались с трудом, многие выгорели совсем, другие горели всего минуту и гасли. Зажечь удалось только две свечи.

— Возьми одну, поднимись наверх и посмотри там, — приказал бандит. — Я, кажись, его зацепил. Он ранен.

Полковник замешкался.

— Давай, давай! — Гнутый навёл на него ствол. — Не ссы, я тебя прикрываю!