«Лимонка» и пять «лимонов»

Волознев Игорь Валентинович

Пока внимание братка было обращено на полковника, Андрей присел на корточки возле стола и незаметно подобрал валявшийся осколок блюдца. Спрятать его под рубашку он не мог — не позволяли связанные руки, но если зажать осколок в ладонях, то его могли и не заметить в потёмках…

Полковник направился к лестнице, но перед ступеньками остановился. Свечка дрожала в его руке.

— Чего встал?

— Здесь заминировано.

Гнутый с опаской приблизился. Вход на лестницу действительно был перекрыт проволоками, на которых, на самом виду, висела связка в полдюжины

тротиловых шашек.

Бандит некоторое время молчал, раздумывая.

— Хрен с ним, отходим, — он попятился к комнате.

Савик дожидался их сидя на кровати, положив локоть на чемодан и держа в руке пистолет.

— Гнида поставил растяжку на лестнице, — доложил Гнутый. — Второй этаж для нас, похоже, закрыт.

— А нам и нечего там делать. Дверь запри получше!

— Он может и выходы из дома перекрыть, — как бы между прочим заметил полковник.

Савик не ответил, только метнул на него злобный взгляд. Андрей обратил внимание, что лицо главаря стало каким-то серым.

Гнутый запер дверь на оба замка, потом подошёл к Савику и они несколько минут перешёптывались.

— Завтра пойдём на прорыв… — долетало до Андрея. — Рано утром… Этих погоним перед собой…

— Шеф, мента связать надо, — шептал Гнутый. — Они с пацаном что-то подозрительно базарили, когда Рябой умер… Задумали что-то…

— Правильно, свяжи.

Гнутый с веревкой подошёл к Анатолию Михайловичу.

— Вы что? — возмутился полковник. — Я же с вами в доле!

— А нам так спокойней спать будет, — ухмыльнулся браток.

Савик наставил на полковника пистолет.

— Слышал, чё тебе говорят?

Через пять минут руки Анатолия Михайловича были связаны в запястьях.

— Сидеть тихо и не шептаться, — велел пленникам Гнутый, возвращаясь на диван.

Он улёгся и заворочался, устраиваясь удобнее. Вскоре в комнате наступила тишина.

Андрей сидел у стены, подтянув ноги к животу. Между коленями был зажат осколок блюдца. Дело оставалось за малым — перепилить о край осколка верёвку. Но он не торопился приступать к этому занятию. Гнутый лежал к нему лицом и смотрел на него сквозь полузакрытые глаза. Свет от горящей свечи падал на Андрея с полковником, оба были отлично видны бандиту.

Между тем ветер затих и призраки, кажется, угомонились. За окнами мерно шелестел дождь. Лишь изредка в доме ещё что-то поскрипывало и похрустывало, да в лесу не умолкала ночная птица. Её тягучие протяжные крики бередили тишину и усиливали тревогу, которая, казалось, была разлита в самой атмосфере этого дома. Огонёк свечки временами начинал метаться, комната погружалась в полумрак и на стенах оживали тени. Савик глухо всхрапывал и вдруг затихал, словно просыпался от своего храпа. Кристина тоже спала. Её обморок перешёл в сон. Полковник клевал носом.

Андрей равномерно водил по ребру осколка верёвкой и посматривал на Гнутого. Глаза у того закрылись не полностью, но Андрей был уверен, что браток спит. У Андрея затекли колени. Сжимать ими осколок оказалось не так-то просто, и мускулы ног скоро устали. Тем не менее он продолжал водить верёвкой

по осколку.

Вскоре на месте надреза она стала распадаться на отдельные волоконца и наконец лопнула. Андрей пошевелил руками. Натяжение пут значительно ослабло, но они продолжали держать. Чтобы окончательно избавиться от них, пришлось перерезать ещё одно верёвочное кольцо.

Он вздрогнул и облился холодным потом, когда Савик встал с кровати и направился к нему. Бандит остановился в паре метров, встал лицом к углу и начал опорожнять мочевой пузырь.

У Андрея мелькнула мысль, что сейчас подходящий момент для нападения. Гнутый дремлет. Савик ни на что не обращает внимание…

Он поднялся на ноги и сделал шаг к главарю. Тот в этот момент обернулся, рука почти машинально нырнула в карман за пистолетом, и Андрей замер. Руки с обрывками веревок он держал перед собой сведёнными в запястьях, чтобы было похоже, что он ещё связан.

— Чего встал? — буркнул Савик.

— Тоже поссать.

— А, ну ссы.

Главарь вернулся на кровать. Андрей опорожнил мочевой пузырь и уселся на своё место рядом с полковником. От волнения у него сердце комом подкатывало к горлу. Если бы Савик заметил, что у него развязаны руки, он бы его прикончил, это точно!

«Надо ждать, — твердил себе Андрей. — До утра ещё далеко. Они должны заснуть. Они обязательно должны заснуть…»

Голос Савика разбудил задремавшего полковника. Андрей незаметно достал из-под рубашки осколок и показал ему. Заодно продемонстрировал свои свободные руки. Полковник чуть заметно кивнул, а потом оба посмотрели на своих конвоиров. Савик задремал очень скоро, но у Гнутого глаза по-прежнему оставались полузакрытыми. Под веками поблёскивали зрачки. Глядели они, однако, не на пленников, а куда-то перед собой. Такой застывший немигающий взгляд можно увидеть у наркоманов.

Андрей не рисковал передать осколок Анатолию Михайловичу, поскольку это могло привлечь внимание бандита. Не зная о странном умении Гнутого спать с открытыми глазами, он продолжал терпеливо ждать. Чтобы притупить бдительность братка, он иногда прикидывался, что дремлет и опускал голову, а когда снова бросал взгляд на Гнутого, убеждался, что глаза у того всё ещё не закрыты.

Анатолий Михайлович опять заклевал носом. Андрей в очередной раз притворился, что дремлет, и так хорошо притворился, что и в самом деле заснул.

Глава 34

Проснулся он от громких голосов и першения в горле.

Он разлепил ресницы, сморщился от густого дыма и закашлялся. Горело что-то едкое — видимо, какой-то пластик, поскольку дым был желтоватым и жёг горло и глаза. Было уже утро. Кто-то догадался открыть окна и распахнуть ставни, но дым проникал в комнату как раз из окон.

— Костёр развёл, падла! — ревел Гнутый.

Савик злобно матерился.

Бандиты стояли у окон, кашляли и тёрли слезящиеся глаза. Анатолий Михайлович, зажав ноздри, присоединился к ним. Андрей, забыв о том, что у него развязаны руки и бандиты могут это заметить, тоже подобрался к окну.