Линия красоты
Шрифт:
— О, у него все отлично. Руководит собственной небольшой фирмой. Посмотрим, как у него пойдут дела.
— А раньше, помнится, его имя постоянно появлялось в газетах! — заметил Дон с таким восторгом, словно крохотные заметки за подписью Тоби были для него единственным светом в окошке.
— М-м… да, одно время он считал, что у него призвание к журналистике, но, видимо, ошибся. Он, знаете ли, человек очень непосредственный, и кабинетная работа его стесняет… Но это увлечение продолжалось
— О, конечно…
— Немного дольше, — сказал Ник.
— Да? Пожалуй, Ник прав, — ответил Джеральд. — Сколько же он проработал… да, шесть месяцев в «Гардиан», где, сказать по правде, он никак не мог чувствовать себя как дома, потом около года в «Телеграф», в отделе городских новостей… да, где-то так.
— А некоторые друзья Ника, кажется, уже сколотили состояния, — заметила Дот. — Про кого это ты рассказывал, милый, что он купил себе замок или что-то в этом роде?
— Ну да… — пробормотал Ник, жалея, что об этом проболтался. — Да, один из наших… Впрочем, замок маленький, да и купил он его с вторичной страховкой.
— А-а, — сказала Дот. Ник надеялся, что она не станет спрашивать, что такое вторичная страховка. — Только подумать, как легко в наше время разбогатеть! — прибавила она, словно полагая, что у Джеральда от этой мысли тоже должно захватить дух.
— У лорда Эксмаута сын очень неплохо зарабатывает, — заметил Дон.
— А, это один из наших местных аристократов! — вставил Джеральд, при упоминании местного лорда мгновенно превратившийся в барвикца.
— Совершенно верно, — ответил Дон. — Я присматриваю за часами в Барвике, так что не раз видел лорда Дэвида, когда он был еще совсем малышом.
— Вот как? — И Джеральд прищурился на него из-за края бокала. — А в Ноузли вы не бывали?
— После смерти старой леди — нет, — ответил Дон. — А лет десять назад там было довольно много работы. В «Аббатстве Ноузли», знаете ли, все часы были поражены древоточцем. Пришлось потрудиться, чтобы от него избавиться!
Надеясь сбить отца с мысли, Ник промычал что-то нечленораздельное и пустил по кругу тарелку с фаршированными оливками.
— Большое спасибо, — сказал Джеральд.
— Поверьте, работать в старых особняках — одно удовольствие, — продолжал Дон. — Даже если там малость запущено. — Обведя компанию потеплевшим взглядом, он продолжал: — У нас здесь таких домов много. Ник, должно быть, уже устал об этом слушать, но среди моих постоянных клиентов — два графа, один виконт, один барон и два баронета!
— Вот это список! — сказал Джеральд. — Может, нам удастся и герцога для вас подыскать?
— Антикварной мебели в этих домах множество, и прекрасной, — сгорая
— Понимаю, понимаю… — очень серьезно проговорил Джеральд и, значительно подняв брови, уставился в пустой бокал.
— Ник говорит, — сказал Дон, — что и у вас в лондонском доме есть премиленькие вещички.
— Гм…
— Французская работа, должно быть?
— Да, французской работы у нас в доме немало, — важно отвечал Джеральд, понятия не имевший, откуда происходила мебель в его лондонском особняке.
— И картины очень хороши.
Джеральд бросил на него взгляд, полный благоволения, смешанного с легким нетерпением и даже презрением — последнее, быть может, только показалось Нику, который болел за обе стороны и чувствовал себя так, словно присутствовал при споре двух половин своего «я».
— Знаете, вам обязательно надо как-нибудь приехать к нам в гости — правда, Ник? Или, может быть, лучше просто пожить у нас, пока нас не будет? Приезжайте, пока мы во Франции, и будьте как дома. Сможете осмотреть весь дом — вы ведь в этом разбираетесь — и потом расскажете нам, где у нас что.
— Как мило с вашей стороны, — мечтательно улыбаясь, проговорил Дон.
— О, я, право, не знаю… — встрепенулась Дот: ее извечный страх перед нарушением заведенных порядков распространялся и на собственную жизнь. — Нет-нет, разумеется, мы очень благодарны, но…
И, прикусив губу, в замешательстве покосилась на Дона. Ник часто стыдился ее ограниченности, однако между ними существовала близость, возможная лишь между матерью и единственным ребенком, и он без труда угадывал ход ее мыслей. Поехать в Кенсингтон-Парк-Гарденс, жить в чужом богатом доме, гулять по Лондону — все это, конечно, очень любопытно; но от этого мир, в котором живет Ник, щедрый, снисходительный мир винных погребов, экономок, едва говорящих по-английски, и случайных звонков министра внутренних дел (Ник рассказывал, иногда бывает и такое), приобретет четкие и незабываемые очертания. Поток новых знаний обрушится на нее — а Дот не лукавила, повторяя иногда, что предпочла бы ничего нового не узнавать.
— Ну, вы все же подумайте, — сказал Джеральд, и родители Ника заулыбались в ответ и забормотали слова благодарности; Ник понял, что ни тот, ни другие никогда больше об этом не заговорят.
Выехав на городскую площадь, он замедлил ход перед вывеской «АНТИКВАРИАТ Д. Н. ГЕСТА» и, протянув руку, сказал:
— Вот наш магазин! — как будто показывал Дворец дожей или еще какое-нибудь знаменитое строение.
— Великолепно! — откликнулся Джеральд.