Линия Крови
Шрифт:
– Угу, - кивнул с набитым ртом Кукушкин.
– Ничего, сейчас солнышко выше поднимется – разгонит эту хмарь, - проговорил Борецкий.
Прогноз Александра не сбылся. День выдался пасмурным и безветренным, и туман стал лишь жиже, но совсем не исчез. Даже в полдень.
Активность местной милиции, особенно по сравнению с позавчерашним днем, резко снизилась. Здание РУВД было полупустым. И на лицах всех сотрудников ясно читалась одинаковая нервозность и тревога. Все Зареченские милиционеры (те, что присутствовали на работе, по крайней мере) выглядели одновременно взвинченными и растерянными. Борецкий прослужил в органах
Первым делом Александр позвонил из дежурки в Вознесенск. Попросил поднять в архиве все сохранившиеся документы о преступлениях в Зареченске за период с тысяча девятьсот семнадцатого по двадцать пятый год.
Потом было совещание у Михайлова. На совещании Борецкий спросил у Зареченских оперов напрямик, что они думают по поводу происходящего в городе. Внятного ответа он так и не получил. Лишь высокий эксперт, заикаясь, что-то промямлил о разразившейся в городе эпидемии странной малоизученной болезни.
В конце совещания в кабинет заглянул дежурный – тот самый капитан, с которым Борецкий курил вечером в день приезда.
– Разрешите? Там из Вознесенска звонили. Просили майора Борецкого перезвонить майору Веретенникову.
– Хорошо, - кивнул Михайлов.
Веретенников разыскивал Александра для того, чтобы сообщить: до тысяча девятьсот двадцать девятого года Кинешемский уезд, в состав которого входил Зареченск с окрестностями, был в Костромской губернии. И, если и есть какие документы с тех времен, то все они в Костроме.
– Сделать запрос? – спросил Веретенников на том конце провода.
– Сделай, - ответил Александр.
Сам же подумал:
«Пока на ваш запрос ответ придет – поседеешь»
Он опустил трубку на рычаг. Кивнул дежурному. Вышел в коридор.
«А что, если…»
Борецкий вытянул из кармана мобильник. Открыл адресную книгу. Нужный телефон нашел сразу, хоть и не пользовался им очень давно.
– Алло, Борис? Привет! Узнал? Как жив здоров? Ну слава богу… Слушай, Борь, тут у меня такое дело. Короче, я сейчас в командировке, в Зареченске. Тут у нас серия убийств. Особо тяжких. И, похоже, след ведет в прошлое. Конкретно – в двадцатые годы. Со слов старожилов, здесь после революции нечто подобное уже творилось.
– Что конкретно творилось-то? – уточнил собеседник.
Александр чуть помедлил, потом проговорил:
– Похоже на каннибализм. Причем действует целая банда. Местные говорят, такое уже было в двадцатых годах, и сюда даже был для уничтожения банды направлен целый полк ЧОНовцев. А Зареченск в ту пору вместе со всем Кинешемским уездом входил в состав Костромской губернии. Наши, конечно, уже делают запрос, но, сам понимаешь, пока там разродятся. Я тебя попрошу: глянь, пожалуйста, в архивах своего ведомства, ты же можешь. И еще, Боря!
– Да.
Александр понизил голос.
– Я не могу сейчас все говорить, но особенно меня интересуют странности: мистическая, религиозная сторона дела. Любые детали в этом плане очень важны. И, Боря!
– Да-да.
– Если найдешь упоминание о вампирах или что-нибудь в этом роде, обрати
«Черт!»
Александр снова набрал тот же номер, но услышал в трубке лишь шипение и хрипы.
«Хрен знает что такое! Аккумулятор, вроде, заряжен…»
– Кому звонил-то? – спросил подошедший Вадим.
– Знакомому одному. Из Костромского ФСБ.
Кукушкин кивнул.
В эти минуты прапорщик Николай Соколов – тот самый блондин, что приглашал Борецкого заходить на тренировку – патрулировал город. Напарником его был молодой, плохо знакомый сотрудник. Серега Баринов, друг и сослуживец, с которым Коля работал обычно и с кем должен был заступить на службу сегодня, на работу не вышел. И это Соколова беспокоило. Накануне Сергей явился на службу подвыпивши. Прикладывался к бутылке и во время дежурства. На попытки Николая его образумить, отмахивался. Потом разоткровенничался, стал жаловаться на жену: «Прихожу вчера, после ночного дежурства, а эта сука дрыхнет. Бледная, подглазины черные. Где, говорю, ночью терлась? А она мне: пошел на хер. Короче, разводиться надо, пока не прибил ее, тварь поганую…»
Зная вспыльчивый характер Сергея, предположить можно было все, что угодно. Николай снова, в который уж раз, набрал номер друга на сотовом. Телефон не работал.
– А ну! Дай еще раз с твоего попробую! – окликнул он нового напарника.
Его телефон отказался работать точно так же.
Николай вздохнул, протянул трубку владельцу и хмуро посмотрел в туманную даль. На границе видимости, поперек улицы, проехал человек на велосипеде. Что-то в этой фигуре показалось прапорщику неправильным. В следующую секунду он негромко воскликнул:
– Сука! Это же он!
И побежал за велосипедистом.
– Кто он?! – полюбопытствовал младший, пускаясь за Соколовым вслед.
– Кто-кто, поп тот, на велосипеде, которого ищем, - прошипел Николай. – Тихо.
Он припустил, стараясь по возможности не топать.
На велосипеде действительно ехал человек в облачении священника. Он был молод - лет двадцати пяти, не старше. Педали крутил не быстро, да в таком тумане и не разгонишься. Появление рядом с собой стражей порядка он заметил в последний момент. Первой реакцией на неожиданное появление из тумана стремительно набирающего скорость, молча, с хриплым дыханием несущегося верзилы в милицейской форме, была попытка увеличить скорость. Но не успел попик как следует надавить на педали, как Николай мощным толчком сбил его, вместе с велосипедом, на землю. Доля секунды, и придавленный к пыльному асфальту священник взвыл от боли в вывернутых руках.
– Что, сука, добегался?! – хрипло дыша, проговорил Николай.
Он защелкнул наручники и повернулся к напарнику:
– Вызывай базу. Скажи: поймали попа, пусть высылают машину.
Николай рывком перевернул задержанного на спину. Тот снова вскрикнул. Прапорщик грубо буркнул:
– Не притворяйся…
И, в поисках оружия, похлопал руками по рясе. Ряса была влажной и липкой. Николай посмотрел на ладони, они оказались перепачканы кровью.
Задержанный оказался настоящим священником. Допрашивали его, как и Кравчука, Михайлов и Борецкий. Вернее Михайлов. Александр в течение всего допроса задал лишь пару вопросов. В основном же сидел молча и внимательно наблюдал за арестованным.