Линия крови
Шрифт:
Все выглядело заброшенным. Точнее, создавалось впечатление, что этими помещениями вообще никогда не пользовались.
— Ко мне, — тихо сказал Такер. — Вроде что-то нашли.
Каин активно обнюхивал одну из дверей в отсеке для лифтов.
Грей направился к ним, по пути поравнялся с Сейхан. Девушка стояла, задрав голову, и смотрела на одну из колонн аквариумов с каким-то загадочным выражением лица. Грей подошел к ней, Сейхан кивком указала на кружащих внутри медуз. Затем прочла надпись на привинченной внизу табличке.
— Это гигантский гибрид Турритопсис нутрикула.
Грей не понял, покачал
— В самом конце жизни взрослая особь этой медузы вновь переходит в ювенальное состояние. И цикл этот повторяется снова и снова, до бесконечности.
Она покосилась на окровавленное тело девочки. В глазах Сейхан стояли слезы; возможно, она представила себя лежащей там же. Желала ли она такого шанса — для них обеих, — переродиться, начать жизнь заново, с чистого листа, стать снова невинной, ничем не запятнанной, вернуться в детство?
— Процесс делает этих медуз бессмертными, — прошептала она.
Он кивнул. Поистине чудесам природы нет конца.
Неудивительно, что именно этими созданиями украсили «Башню вечности».
Но у Сейхан был другой взгляд на вечную жизнь. И она его высказала:
— Это просто ужасно.
Грей не ответил, она отвернулась и пошла к лифтам. Он молча последовал за ней, позволил ей остаться наедине со своими горестями, пусть попробует справиться с ними сама. Впрочем, шел он рядом и время от времени прикасался к ее руке, которая так ловко метнула армейский нож. И думал, что она отдернет руку, но этого не случилось.
Они подошли к Такеру и Каину. Ковальски стоял рядом, слегка склонив голову набок, разглядывал прозрачную спиралеобразную лестницу башни. Грей проследил за направлением его взгляда.
И тут тоже что-то странное.
Было нечто в форме этой лестницы…
18 часов 47 минут
по восточному поясному времени
Вашингтон, округ Колумбия
Модель ДНК медленно вращалась на экране компьютера — своеобразный танец кодов, прославляющих тело человека во всей его красе. Но этого фрагмента генетического материала Пейнтеру никогда не доводилось видеть прежде ни на одном рисунке или диаграмме. В самом сердце стандартной двойной спирали находился третий виток.
— Какие будут соображения по этому поводу? — спросил Пейнтер, стараясь отвлечься от тревожных мыслей о Лизе и Кэт.
— Ну, это тройная спираль, — ответил Ренни Квин дрожащим от благоговения голосом. — Священный Грааль генетики.
Ренни выложил крупные кулаки на стол Кэт и еще пристальней всмотрелся в экран. Штатного микробиолога и генетика «Сигмы» вызвали специально, помочь Пейнтеру разобраться с целым потоком данных, поступивших с лабораторного сервера. Ренни был ирландцем по происхождению, на щеках яркий румянец, подбородок и голову украшала короткая щетина темно-рыжих волос. В колледже он был боксером и часто пускал в ход кулаки — одна из причин, по которой его уволили из рядов армейский рейнджеров.
А после этого его сразу же взяли в «Сигму». И не только потому, что там ценились парни с крепкими кулаками; нужны были люди и с незаурядными
Файлы из Чарльстона пересылались в полном беспорядке, какая-либо классификация отсутствовала. У Кэт, должно быть, просто не было времени рассортировать эту информацию, разложить данные хотя бы по основным файлам. Все то, что прибыло, можно было бы называть мусорной свалкой данных — еще и потому, что материала было больше, чем могла вместить ее карта флэш-памяти. Многие файлы были повреждены, другие переписались не полностью. А следовательно, понадобятся дни, если не недели, чтобы расшифровать, декодировать и постараться «починить» поврежденные файлы.
Впрочем, инженеру-компьютерщику не нужно было много времени, чтобы понять: большинство файлов содержат информацию о последних разработках в области генетики и репродукции, и все это прямо или косвенно отражалось в символе.
— Тройная спираль ДНК, — пробормотал, всматриваясь в экран, Пейнтер, одновременно растерянный и заинтригованный.
— Вообще-то… — Ренни наклонился и провел пальцем сверху вниз по двум основным спиралям, — вот эти представляют собой дезоксирибонуклеиновую кислоту, или ДНК. А третья — вот эта змея, обвившаяся вокруг древа жизни, — называется пептидо-нуклеиновой кислотой, или ПНК. — Он постучал по «змее» пальцем. — Этот виток искусственный. Он создан человеком, а не Господом Богом. То, что мы видим перед собой, есть результат кибергенетики, биологических и технологических разработок.
— Разве такое возможно?
Не только возможно. Уже сделано. Группе ученых из Копенгагенского университета удалось поместить спираль ПНК между двумя спиралями ДНК. Ну, разумеется, лишь в пробирке. И единственным препятствием на пути к следующей стадии являлось одно обстоятельство. — Ренни кивком указал на экран. — Это сооружение из трех спиралей оказалось нестабильно в воде. Но стоит создать вокруг него нечто вроде плаща-дождевика — и весь мир начнет круто меняться.
Пейнтер недоуменно нахмурился.
— О чем это вы?
Ренни принялся объяснять:
— Весь наш генетический код построен на четырех основных химических веществах. Это гуанин, аденин, тимин и цитозин. Г, А, Т, Ц. Из этого четырехбуквенного словарика и состоит вся жизнь на Земле. — Он снова покосился на спиралеобразную молекулу. — Но ПНК не ограничивается этими четырьмя буквами. Только представьте, что произойдет, если к алфавиту добавить новые буквы. Мы, фигурально выражаясь, сможем заново переписать все человечество.
Ренни охватило радостное возбуждение; Пейнтер же, напротив, представил разные ужасы.
— Но что гораздо важней, — заметил ирландец, — этот новый кибервиток ПНК может использоваться для включения и выключения определенных генов. ПНК уже используют в лечении одной из форм мускульной дистрофии лабораторных мышей. Но это только начало. Потенциал просто безграничен. Мы можем говорить о блокировании раковых клеток, о лечении сотен генетических заболеваний, даже о продлении жизни. — Ренни с любовью и восторгом взирал на экран. — Если ДНК содержит в себе ключ к жизни… тогда ПНК можно назвать отмычкой для замка. Для того, у кого в руках этот инструмент, нет ничего невозможного.