Линия Периферии
Шрифт:
Техника, которую с таким трудом удалось запустить и даже настроить — была их последним шансом на формирование выхода из сложившейся ситуации. В теории, они даже могли покинуть на ней зону шторма, не свалившись от обморожения по пути.
Но сейчас и это оказалось в прошлом. Николас слегка усмехнулся, заметив, что теперь даже не пытается запаниковать. Неужто уже успел смириться? Ну уж нет. Он вложил слишком много в свою карьеру, чтобы вот так просто здесь сдохнуть, скормив таким трудом нажитые миллионы государству. Его настоящая жизнь началась буквально несколько лет тому назад, и он не собирался так
Осмотрев несколько щитков, Николас обнаружил неопровержимые доказательства критического сбоя энергосети: в видимом диапазоне присутствовал целый букет симптомов, от сгоревшей проводки, до всё ещё коротивших контактов. Только вот в таких обстоятельствах стабильный, немигающий свет по всему подземному комплексу присутствовать просто не мог.
Что, чёрт возьми, представляло из себя это место? Раз он уже успел провести здесь большую часть своих увольнительных, то можно было бы дать и несколько подсказок. Действительно ли он этого хотел? Пожалуй, не слишком. Он оставил там, наверху слишком много, чтобы ради спонтанного любопытства лишний раз рисковать собственной шкурой.
Николас не был честнейшим из людей — взбираясь по карьерной лестнице, ему пришлось подставить и обмануть многих потенциальных конкурентов. Тяжелее всего было в начале, когда ему пришлось опуститься до мелкого мошенничества, собирая деньги на первые взятки. В итоге оно, конечно, окупилось с лихвой, но путь с нуля оказался действительно тернист. Но он был далеко не один, и вполне ещё походил на не распрощавшегося с совестью человека — это была естественная корпоративная борьба за место под солнцем, и в ней встречались куда более тёмные, лишённые всяких рамок личности. Сравнивая себя с худшими, Николас понимал, что ещё неплохо держался. Это давало ему необходимое душевное равновесие, и, в конце концов, угрызения совести окончательно покинули его. Он никогда не претендовал на звание философа, и никогда не стремился выделиться или всех во всём превзойти. Он просто жил, как и все, стараясь обеспечить себя и своё будущее. В конце концов, это принцип работы этого мира, разве не так?
В этот момент он почувствовал прокатившийся по спине пронзающий холодок. Медленно обернувшись, Николас увидел Клэр, излучавшую какую-то странную, отличную от её привычно-твёрдой ауру. Финансист внимательно присмотрелся к лицу черноволосой, но не смог ничего по нему сказать. Пожалуй, на этот раз данным размышлениям было положено более подходящее время и место.
— Вы, двое, — заговорила она, — нам стоит кое-что обсудить.
— Стойте! — воскликнул Джеффри, бросаясь вперёд. — Это слишком опасно!
Клэр не торопилась отвечать.
— Ты же сама видела записи! Копирование модуля связи по чертежам потребует ещё большей энергии, чем упоминается в дневнике! А тень? Что стало с тенью?! — пилот действовал по наитию, у него просто не оставалось времени рассуждать.
— Тенью? — удивлённо переспросила наёмница. — Ковбой, тебе стоит взять себя в руки. Разве не очевидно, что всё это одно большое шоу, и если мы будем играть по его правилам, то не видать нам выхода? Дневник? Копирование материи? Ты серьёзно повёлся на эти дешёвые шаблонные научно-фантастические текстики? Венансио был достаточно обеспечен, чтобы
Слова. Слова-слова-слова. Джеффри был не в силах ответить. Он оказался в меньшинстве. На стороне Клэр были Лия и Николас, желание которых убраться отсюда любой ценой превзошло их желание гарантированного взаимного уничтожения — голос Джеффри при таких обстоятельствах вообще мог мало на что повлиять. Ему оставалось либо продолжать бессмысленные протесты, либо направить на наёмницу оружие, с почти стопроцентной гарантией того, что он окажется им же и убит, особенно после того, как его прикрытие полетело к чертям.
Джеффри всё никак не мог избавиться от ощущения, что они что-то упускают. Что-то чертовски важное, но столь же очевидное, чтобы оказаться забытым.
Спина покрылась мурашками, реагируя на жутковатую догадку.
Он ведь сразу заметил это. Отличия в выражении, манере речи, самом настроении. Всё выглядело так отрешённо и посредственно, словно Клэр играла саркастическую пародию на саму себя.
— Одну секунду, — произнёс пилот, предчувствуя, что вопрос не останется без последствий, — где Виктор?
Клэр на мгновение обернулась, заставив Джеффри на мгновение отступить перед пронзительным, чужим взглядом.
Пилот рванулся вперёд, доставая револьвер на бегу, но просто не успевал — черноволосая взобралась на кабину и, указав предварительно загруженные чертежи, уже касалась сенсора панели.
Джеффри резко споткнулся, потеряв равновесие. Сгорбившись от боли, он выронил револьвер и с восклицанием схватился за вонзившийся в плечо металлический сюрикен.
— Ты чего творишь?! — Николас оказался совершенно сбит с толку.
Полностью игнорируя его, Клэр, с победной ухмылкой и вполне очевидными намерениями направилась к преисполненному отчаянной злости пилоту. Джеффри потянулся левой рукой к запасному «макарову», но был прерван странной судорогой, прошедшей по телу черноволосой. Широко раскрыв глаза, та обернулась, увидев Лию, крепко сжимавшую рукоятку заточенного армейского ножа, лезвие которого целиком вошло наёмнице в спину.
Однако, даже не думая терять контроль, та достала свой нож, без малейших колебаний занеся его над каштановыми волосами девушки. Но нанести последний удар ей так и не удалось — неожиданный для наёмницы выстрел выбил оружие из рук, оторвав сразу несколько пальцев правой руки. Зайдясь леденящим душу воем, она отскочила, прижав кровоточащую конечность к груди и направив обезумевший взгляд в сторону входа, откуда шло направление выстрела.
Рассмотреть его ей, правда, тоже не дали — второй выстрел превратил лицо черноволосой в кровавое месиво, и её отбросило в кучу мелких контейнеров, хаотично перемешанных пилотом во время поисков ядерных бомб.
— Соскучились? — раздался знакомый голос, само присутствие которого ставило в ступор.
На пороге, держа в руках два «пустынных орла», стояла Клэр, собственной персоной.
С трудом раскрыв глаза, Виктор застонал от нахлынувшей головной боли. Давненько его так никто не отделывал.