Линия соприкосновения

Шуваев Михаил

– Нет. Когда на человеке скафандр, рост определить очень проблематично, в руках он, по-моему, ничего не держал. Но на груди у него крепился нестандартный прибор, похожий на универсальный геологический анализатор. Да, и еще - он был в очках! Я успел это заметить - линзы сверкнули, когда он ко мне повернулся. Вы же знаете, что почти никто под скафандр не надевает очки - все пользуются контактными линзами. Если очки сползут, то обратно их надеть вряд ли получится - для этого надо открывать забрало шлема. Некоторые, правда, резинками дужки сзади соединяют, но это тоже ненадежно...

– Больше ничего?

–

Н-нет... Хотя, номер. Номер на заплечном ранце запомнил: сорок семь.

– Сорок семь? Вы уверены?

– Да, абсолютно. Когда я к нему подошел, он стоял ко мне спиной, и я осветил его фонарем. Сорок семь - я точно помню!

– Спасибо, инженер Локкерби.

Справочно.

Видеорегистратор в скафандре Ш.Локкерби был неисправен и не работал. Съемка с камеры, установленной у входа на станцию, велась, но угол обзора таков, что нужный сектор в кадр не попал.

Документ 2

Совершенно секретно

Дознание по делу 23-567/н

"Призрак Тритона", Том 3

Приложение

Краткая выписка

из отчета начальника

марсианской станции

"Циклон-23" Ф.Бейли

15 мая 2263 года планетолог Ференц Лайош выехал на легкой гравиплатформе с марсианской станции "Циклон-23" и направился в сторону завода по производству кислорода для пополнения запасов воздуха базы. Через четыре часа он перестал отвечать на наши запросы. Предпринятые попытки обнаружить астронавта не увенчались успехом. Запаса кислорода у него было на шестнадцать часов, плюс дополнительные баллоны на двадцать часов, запас хода гравиплатформы - не более ста километров. Гравиплатформа через две недели была обнаружена в ста тридцати двух километрах от станции. Запасные баллоны на ней остались неиспользованными.

Документ 3

Совершенно секретно

Дознание по делу 23-567/н

"Призрак Тритона"

Том 3

Приложение

Справка к делу

Ференц Лайош был обнаружен случайно 23 апреля 2265 года (почти через два года после исчезновения) в 278 километрах от станции "Циклон-23" при воздушном картографировании поверхности Марса. Тело частично мумифицировано, причина смерти - удушье от нехватки кислорода. При нем находился переносной универсальный геологический анализатор. Номер скафандра - сорок семь.

Документ 4

Совершенно секретно

Дознание по

Делу 23-567/н

"Призрак Тритона"

Том 4

Решение специальной Комиссии

КОНОКОМа

1. Гибель астронавта Ференца Лайоша квалифицировать как несчастный случай.

2. В связи с выявленными необычными обстоятельствами предложить научному отделу КОНОКОМа продолжить работу.

5 июня 2265 года

Подписи членов Комиссии

Документ 5

Совершенно секретно

Дознание по Делу 23-567/н

"Призрак Тритона"

Том 4

Резолюция Научного отдела

КОНОКОМа

"Списать

в архив".

30 декабря 2265 года

Нач. научного отдела

М.Штольц

– Получается, что научный отдел так ничего и не обнаружил?
– спросил Сноу.
– И сам же в этом расписался?

Блумберг кивнул и стал смотреть на запад - туда, где еле рдели последние всполохи вечерней зари.

– И что такого необычного в этом деле?
– продолжил Ричард.
– Ну, нашли его почти в трехстах километрах - эка невидаль! И не такие случаи известны. А что там привиделось этому инженеру на Тритоне - вообще ерунда. Насмотрелся и наслушался сообщений по поводу исчезновения и поисков планетолога - вот и примерещилось незнамо что. Вампирный ужас!

Айво повернул голову:

– Ужас, говоришь? Вампирный? А как тебе понравится тот факт, что галлюцинация Локкерби по времени абсолютно точно, до минут - это проверено - совпадает с моментом, когда у венгра на Марсе кончался кислород. Это - раз. Проверено - Локкерби и Лайош в жизни никогда не пересекались и друг друга знать не могли. А когда Локкерби показали фотографию Лайоша, он опознал его. Это - два. Исчезновение и гибель венгра не освещались в СМИ, и, следовательно, знать об этом Локкерби не мог. Это - три.

Сноу задумчиво потер переносицу.

– И очки он носил?

– Венгр? Да, носил.

– Хорошо, тогда объясни мне, в чем там закавыка?

– А я-то откуда знаю?! Дело давно в архиве, я им не занимался, Штольц его вел, мой предшественник. А у меня с ним сам знаешь, какие непростые отношения.

– А зачем тогда ты мне всё это рассказал?

– Чтобы ты понял, что легенды внеземелья, которые циркулируют в среде астронавтов, имеют под собой реальную почву.

– И да и нет, Айво. Есть, действительно, легенды, которые основаны на прочных фактах, и тут я с тобой спорить не стану. А есть мифы, фантазии, героический эпос внеземельщиков, если хочешь. Небывальщина, одним словом.

– Ну, как знаешь, - Айво снова отвернулся к окну.
– Только ты имей в виду, что Джонсон нам сейчас тоже может порассказать всякой небывальщины, как ты выражаешься. Так ты постарайся с ним без твоего скепсиса разговаривать, а то...

– Ладно, ладно, Айво! Что ты, ей-богу?

Сноу несколько секунд просидел неподвижно, потом набрал номер:

– Инспектор Леруа! Добрый вечер... Да, да, конечно... Что звоню? Инспектор, медики еще не назвали причины смерти Добровольского? Как? Острая сердечная недостаточность. Других... Понятно. Спасибо, инспектор, до свидания.

Ричард выключил МИППС и взглянул на Блумберга. Тот, продолжая смотреть в окно, прокомментировал без всякого выражения:

– Это тот диагноз, когда врачам просто нечего сказать.

Оба конокомовца замолчали, каждый по-своему обдумывая сообщение Леруа.

– Через семь минут мы совершим посадку в Зандворте.
– прозвучал механический голос дроида-пилота, и пол кабины стал проваливаться вниз.
– Прошу приготовиться и пристегнуть ремни безопасности. Начинаю снижение.

Глава 5