Линия свободна. Сборник 2004-2024
Шрифт:
Когда он появляется в дверях, поправляя сумку, я окликаю его.
Парень лет тридцати с суровым выражением лица. Шрам над верхней губой, стального цвета немигающие глаза. Вязаная шапочка до бровей. Да, похож на уголовника. Вопросительно взглянув на меня, тут же лезет в карман. «За ножом» – подумалось мне. Оказывается, за сигаретами. Вытянув одну, протягивает пачку мне. Я мотаю головой и подхожу ближе. Парень смотрит на меня спокойно, ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он увидел меня.
Я спрашиваю его, разносил ли он почту в тот день. Он в ответ кивает головой.
«Что вам надо?» – вдруг цедит он хрипло. Закуривает. Он держится нагловато, а я этого не люблю.
«На вопрос отвечай», – говорю я ему довольно грубо. Он еще секунду пристально смотрит мне в глаза, затем подтягивает лямку сумки и молча уходит.
Догоняю. Хватаю его за рукав и разворачиваю лицом к себе. Сплевывает, на этот раз презрительно. Не может быть, чтобы без него обошлось. Кровь стучит в висках.
«Отвечай!» – повторяю я.
Зло сощуривается, бросает сигарету.
«Руку убери», – раздается его хриплый голос.
«Это ведь ты сделал, да?» – неожиданно для себя самого говорю я.
В его глазах ни тени смущения или беспокойства. Я – всего лишь забавное приключение в его смену, которое вдруг перестало быть забавным. Какое-то время он стоит молча, затем отталкивает меня. В бешенстве я бросаюсь на него, но куда мне… Он хватает меня за плечи и прижимает к стене так, что я не могу даже пошевелиться.
«Я вышел», – говорит он негромко, но четко, выделяя каждое слово, – «И не просто вышел, а вышел и завязал. У меня новая жизнь, ты понял? Я никого не видел и ни во что больше не влезаю. Запомни это и мотай отсюда».
Он долго глядит на меня своими серыми глазами, затем его хватка разжимается.
Я смотрю ему вслед, не двигаясь с места. Не пытаюсь догнать.
Это был не он. Больше того, скорее всего, он действительно ничего не видел. Что-то в его голосе, в его взгляде сказало мне об этом. Когда он говорил свою последнюю фразу, его лицо напомнило мне лицо пациента, у которого врач заподозрил рецидив старой мучительной болезни. Боль. Тоска. Отчаяние. Все это внезапно отразилось на этом еще молодом лице. Проявилось и тут же погасло, как будто парень поспешил спрятать свои истинные чувства. Тюрьма изменила его, научила не задавать вопросов, не соваться в чужие дела. Наложила отпечаток, с которым теперь ему предстояло жить. Он задерживается в доме ровно столько времени, сколько нужно, чтобы разложить почту. Ему нет дела до большинства людей, которые его окружают. Он чувствует себя чужим среди них. Таким же отшельником, каким чувствую себя я. Это роднит нас.
Мне стало как-то по-отечески жаль его, этого почтальона, которого я еще несколько минут назад готов был разорвать. Наверное, я даже почувствовал симпатию к нему. Во всяком случае, его лицо показалось мне самым живым из всех, которые я видел за последние дни. Пусть строит свою «новую жизнь», он молод, у него еще может получиться.
В 16 часов схожу в банк, попробую еще раз переговорить с Киселевым и встретиться с кем-то из Настиных сотрудниц. Оттуда сразу домой – надеюсь, наконец, застать соседей.
13:20.
Прорыв?
Неужели мне повезло? Верю и не верю в то, что произошло. Хочу верить.
Несколько минут назад позвонил незнакомец и сказал, что может быть мне полезен. Сказал, что у него есть информация. Сказал, что живет в нашем дворе и видел человека, выходившего из подъезда через несколько минут после случившегося. А днем раньше видел, как этот человек разговаривал с Настей и заметил, что разговор этот был неприятен ей. Сказал, что знает этого человека.
Свидетель. У меня есть свидетель. Неужели.
Мысли разбегаются.
Я предложил ему встретиться. Он согласился, но сказал, что при встрече никто не должен присутствовать, и что милиции он не скажет ни слова. И вообще, настоял на полной анонимности сведений, которые может сообщить мне. Пришлось назначить встречу в этой квартире – это единственное место, где нас точно никто не увидит. Он будет здесь уже через двадцать минут – сослался на то, что позже будет занят.
Я вынужден идти на все его условия. Нет выбора – у него, возможно, есть то, что мне нужно. Можно сказать, что моя жизнь в его руках.
Сказал, что мой телефон узнал у дворника. Сказал, что видел из окна нашу с ним встречу и то, как я передал ему номер. Догадался, что на том листочке был именно телефон.
Молодой голос. Довольно вежливый. Он говорил торопливо, но уверенно. И все, что он говорил, было так похоже на правду. У меня нет ни времени, ни возможности, ни желания проверить его слова.
Я устал. Я хочу верить. Я готов верить. Я рад верить. Мне так хочется, чтобы все это поскорее закончилось. И теперь у меня есть надежда, что так оно и будет.
Уже скоро, Настя.
(пустая страница)
(с чистого листа, другим почерком)
15 минут до поезда. Грязный вокзалишко, три ряда старых пластмассовых кресел обозначают зал ожидания. Сижу в самом углу, кроме меня еще две старухи, один старик с рюкзаком и пара военных. Чтобы не привлекать к себе внимания, открыл блокнот и начал писать. Все-таки занят каким-то делом, не вызываю лишних подозрений.
Пожалуй, теперь им не достать меня. Я уже далековато, а через несколько минут поезд поможет мне убраться еще дальше. Хорошо, что хватило денег на попутки, чтобы выбраться из города. Перестраховался, взял деньги с собой.
Деньги… копейки по сравнению с тем, сколько могло бы быть… Обидно, что к осторожности мне не достает хотя бы капли ума. Если бы он у меня был, я никогда не ввязался бы в это дело. Оно выглядело плохо для меня с самого его начала, только я упорно не хотел этого замечать. Деньги… Мне нужны были деньги, больше ничего меня не волновало. Неужто я дошел до такого края, что всерьез рассчитывал получить свою долю и преспокойно уехать? После того, как собственноручно отправил на тот свет двух беззащитных людей, виноватых только в том, что не вовремя сунули нос не в свое дело? Видя, чего стоит человеческая жизнь для тех, кто меня нанял, я полагал, что мне милостиво сохранят ее, да еще отстегнут пайку за выполненную грязную работу и отпустят на все четыре? Идиот. И убийца. Прекрасное сочетание.