Линия жизни

Ливадный Андрей Львович

Но зачем? Когда бы он успел подготовиться? Да и что толку во лжи, особенно сейчас, когда до окончательной гибели всего сущего осталось немного, и нет разницы, по чьей вине или злой воле наш мир ввергнут в пучину пространственно-временной аномалии.

Рассудок едва выдерживал. Все было смято, скомкано, как страница, вырванная из учебника, которому принято безоговорочно верить.

Станции Н-болг тем временем начали противодействие. Армады кораблей устремились к ним, а конус бледного света по-прежнему омывал планету.

Два узла орбитальной

обороны были уничтожены сразу. Станции потеряли параметры орбиты, вошли в плотные слои атмосферы, вспыхнули, словно солнца.

Бой в пространстве издали кажется безобидным и даже красивым.

Неровно мерцали защитные поля. Залпы плазмогенераторов хлестали, словно проливной дождь, где каждая капля – это сгусток энергии.

Ответный огонь подсвечивал контуры атакующих кораблей, их защитные поля сияли все ярче, интенсивнее, затем вдруг гасли, не выдержав, и тогда корпуса исполинов теряли очертания, окутываясь декомпрессионными выбросами, за доли секунды превращаясь в обломки, несущиеся навстречу планете.

Казалось, ни атакующий флот, ни обороняющиеся станции не фиксируют тусклый, расширяющийся конусом свет.

И без того помутившаяся атмосфера планеты вновь начала извергаться в космос сотнями клубящихся выбросов. Все чаще из-под густой облачности прорывался багрянец, а битва лишь разгоралась, она уже жила сама по себе, словно пожар, пожирающий все, куда только способны дотянуться раздуваемые ветром языки пламени.

Одна за другой разрушались станции Н-болг. Все больше атакующих кораблей теряли управление в опасной близости от планеты. Клубящуюся атмосферу пронзали тысячи пылающих шлейфов, отмечая траектории падения крупных обломков, а битва разгоралась все яростнее…

Конус света по-прежнему освещал пространство схватки, он был похож на луч исполинского фонарика, иного доступного сравнения просто не приходило в голову.

Последняя из станций орбитального кольца все еще держалась, когда зонд, ведущий запись событий, плавно развернулся, как будто некий сторонний наблюдатель утратил интерес к финалу титанической битвы.

Вновь в поле зрения появилась конструкция, собранная из устройств пробоя метрики пространства.

Пронизанный прожилками свет начал угасать, на миг опять появилась сетка энергетических разрядов, а затем неожиданно произошел беззвучный взрыв, уничтоживший все материальные свидетельства происходящего.

* * *

На этот раз, считывая данные с кристалла, Егор перешагнул порог своей выносливости.

Струйка слюны стекала из уголка рта. Он совершенно потерял ощущение времени и пространства. Прямой контакт с хондийским нейронным компьютером вновь подтолкнул рассудок к черте безумия, напомнил о прошлом…

– Хомо? – голос прорвался издалека.

Егор медленно и мучительно возвращался в реальность.

– Хомо, ты убиваешь себя! – Эшранг грузно присел подле, его крылья распластались по полу, взгляд внимательно следил за человеком. – Мог бы спросить,

я бы дал тебе устройство для чтения данных, не уничтожающее рассудок!

Боль искажала мысли, гипертрофировала чувства. Если ненависть, то бездонная… Черная, словно омут воды в старой воронке…

– Уходи, – прохрипел он.

Эшранг не шелохнулся. Лишь его клюв приоткрылся, резкий клекот заполнил помещение.

– Не понимаю! – зло произнес Егор.

Эшор опомнился, перешел на язык универсального общения.

– Я сотни раз смотрел эту запись, – прошипел он. – Но не понял смысла.

– Уходи!

– Я хочу говорить с тобой! Искусственный человек кое-что растолковал мне. Ты на самом деле прошел через сдвиг времени?

В помещение вошел андроид.

– Эшор, тебе сейчас действительно лучше уйти! Разве не видишь – Егору нужен отдых!

– Не вмешивайся! – Взгляд покрасневших глаз Бестужева обжег андроида. – Зачем ты ему рассказал?!

– Он знал. Цихриты видели нас подле Аллеи Темпоралов. Они наблюдают за ней и сделали запись. Эшор их допросил перед тем, как идти сюда. Я должен был отрицать очевидное?

– Мог бы просто промолчать или послать его подальше!

– Не вижу смысла, Егор. Он принес кристалл, чтобы показать его нам.

– Проваливайте оба! Нет! Ты! – взгляд впился в эшранга. – Откуда взял кристалл с записью? – Дрожащие пальцы Егора коснулись нервной ткани, извлекли носитель информации.

– Это копия трансляции данных. Она была найдена в обломках станции Н-болг и доставлена на борт моего корабля – флагмана экспедиционного флота. Мы прибыли в эту систему спустя века после битвы, с исследовательской целью.

Тяжелый взгляд окатил эшранга.

– Лжешь, тварь!

На этот раз Эшор не отреагировал на оскорбление.

– Хомо, флот эшрангов не атаковал планету.

– Лжешь! – упрямо повторил Бестужев. – Вы подняли восстание против армахонтов! Уничтожили межзвездную сеть! Приговорили всех, в том числе и себя!

– Это не так.

– Ты не перепишешь историю! Она общеизвестна!

Эшранг все же не выдержал, привстал, опираясь на излом крыльев.

– Хомо, откуда тебе знать, как все происходило на самом деле? – проклекотал он. – Ты родился в невежестве и ненависти! Просмотри запись еще раз. Только открой глаза пошире!

Он неуклюже встал и проковылял к выходу, даже не потребовав вернуть кристалл.

* * *

Егор смотрел запись снова и снова.

Теперь, когда информация скопирована в кибермодули, ее воспроизведение уже не вызывало затруднений.

Он увеличивал, детализировал отдельные фрагменты битвы, останавливал кадры, подвергал анализу каждый силуэт космического корабля.

Искал ли он истину или пытался накормить тлеющую в душе ненависть?

Так или иначе, но ненависть осталась голодна. Среди армады, атаковавшей планету, он действительно не обнаружил ни одного корабля, принадлежащего эшрангам.