ЛиПа
Шрифт:
Как Стенька юную княжну,
муж поднял на руки жену,
большого не скрывая чувства...
(Леонид Скалковский. Раздумья)
...Супругу
как сами можете понять,
не ради чистого искусства.
Идёт к раскрытому окну
и набежавшую волну
на тротуаре тщетно ищет.
«Итак, душа моя, вперёд!
И даже если повезёт,
для размышлений хватит пищи»...
Супруга канула во мрак,
Лишь ветер, словно старый флаг,
бельё на лоджии полощет.
Что понапрасну горевать
и время попусту терять?!
Пора подумать и о тёще...
С запада и до востока
нет в лесу тебя родней,
ты ведь всё-таки, сорока,
полфамилии моей.
(Владимир Сорокажердьев. Любо-дорого)
Во дворе лежит жердина
бесполезно много дней.
То вторая половина
от фамилии моей.
Так какую ж, я не знаю,
сделать спутницей своей?
Поувесистей вторая,
ну, а первая — бойчей!...
Всё, решил: соединяю
обе-две в своей груди
и теперь окрест вещаю,
как сорока на жерди!
Мои щёки в морщинах,
как обшлаг из-под пресса,
Хомуты жестяные мою шею дубили,
Мне химчистка принцесса
и столовка принцесса,
И биточки с гарниром меня не убили.
(Дмитрий Сухарев. Читая жизнь)
Я стремился к Чимгану, ишака обгоняя,
По пути покоряя иные вершины.
Так что вид у меня, я и сам это знаю, —
Будто только что выпал
Вечерами гуляем мы с собачкой, бывает,
Рассуждая о бренности мира земного.
Что она ощущает — и пёс её знает,
Я — постылую тяжесть хомута жестяного.
Каждый день начинаю каким-нибудь стрессом.
Две принцессы в столовке так меня полюбили,
Что от чистого сердца угостили бифштексом,
Но, по счастью, промазали и не убили.
Мне б на пряной перине забыться от горя.
Коммунальная сфера на редкость жестока.
Так что выберу самое синее море,
В домино поиграю на Дальнем Востоке.
«В лесу родилась ёлочка...»
В последний вечер декабря, на склоне
Тишайшей жизни,
В слезах и жалком рубище вошёл
Я в голый лес. Истерзанную душу
Влекло, как подневольного раба:
Случайно уцелевшие деревья
К себе манили, плача янтарём.
Напрасно жгла бесстыжая метель
И отвлекала, выгибая ляжки.
Ведь и за сторублёвые бумажки
Я б не ввязался с нею в канитель.
И лезвие сапожного ножа
Колен сухих корней легко коснулось.
Качнулась ель, как будто бы проснулась,
От самосуда дикого дрожа.
В лебяжьей смертной неге
Кислорода
Глотнула, сделав мир ещё пустей.
Какая может быть в лесу свобода,
Коль у Тарковских полон дом гостей!
Интересно, много ль было нервных
в коллективах каменно-пещерных?
(Олег Тарутин. Часовые пояса)
Археологи не вскрыли фактов
о наличье в древности инфарктов.
Анонимкой предка не терзали,
не давили вечером в трамвае.
Не дышал неандерталец чадом,
не было проблемы с детским садом.
Регулярно принимались мерыпо ремонту
каменной пещеры.
На охоту шли рассветным часом,
не торча в очередях за мясом.
Пращуры не знали валерьяны...
В общем, не ушли от обезьяны!
<