Липовый барон
Шрифт:
Пьянства и откровенного разгильдяйства в форту нет по определению, и дело вовсе не в уставе войск или особой суровости командиров, а просто из-за того, что все жить хотят. Несколько укреплений только за последние пять лет орки вырезали из-за того, что кто-то спал на посту.
Вот так всегда на практике: рядовой линейной части, как правило, круче гвардейца в элитной части. Может, в поединке один на один гвардеец и сделает влёгкую рядового линейщика, но воют же не в одиночку, а подразделениями. Тактическая слаженность войск зачастую важнее личных качеств бойцов. Не зря Наполеон говорил: «Один мамелюк может убить десять французов,
Каждое утро, как только рассветало, под стук барабанов форт поднимался на дыбы. Пробежка, физуха, брусья, следом – завтрак и час отдыха. Потом – спарринги, стрельба из луков для лучников и строевая для остальных. Строевая подготовка – это не в смысле ногу тянуть, кому нужна тут в глуши такая ерунда, а тренировочный бой сотня на сотню в строю. Понятно дело, что не на боевом оружии, но травм и на тренировках хватало – от банальных синяков до переломов. С увечьями боролись штатный маг и его ученик: лечили в меру своих сил. Слабенькая магия использовалась также для связи и обороны гарнизона.
Я, понятное дело, мага опасался. Странная они публика, как бы чего лишнего про меня не подумал. Впрочем, местный чудотворец оказался не таким уж и плохим парнем. Торд, так его звали, был совсем не старый, где-то чуть за сорок. Он закрывал глаза на трофейные артефакты орков, что тут были у каждого третьего, как, впрочем, и на орочью мазь. Типа сами себя травите и душу свою калечите, но это ваше дело, мне же меньше работы по вашему лечению.
В общем, оказался военной косточкой, далёкой от политики его магического братства. Его первоочередной задачей было сделать всё возможное для выживания форта, а если ещё глубже смотреть, то и всё возможное для его личного выживания. Много ли сможет сделать одиночка, каким бы он ни был крутым, при массовом прорыве противника? Впрочем, другой психологии на границе и быть не может. Тех, кто лезет, куда их не просят, в овраге волки доедают.
Вот так примерно обстоят дела в форту Куэн. Обычная занюханная часть с солдафонами. Тем, кто идет в армию с затаённой надеждой совершить подвиг, быт в такой части как ножом по сердцу… Как говорится: «Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона».
По нашему быту с кор-сэ отмечу, что Адрусу тут совсем не нравится. Побудки, строевая, развлечений никаких. Простые служивые сторонятся титулованного «товарища», не зная, чего от него ожидать. Из баб – только дешёвые шлюхи, плюс три довольные рожи, что вместо нас отъезжают в столицу отдыхать. Надо ли говорить, что кор-сэ Латьяуна такие порядки не радовали. После столичной вольницы для него тут, наверное, ад, а я понемногу, за неделю-другую, втянулся.
Потом, к моему удивлению, произошло нечто. За пару недель ко мне присмотрелись и назначили десятником над самым захудалым десятком в третьей сотне. Меня поначалу озадачило, что назначили именно меня, а не Адруса. В столице такое назначение было бы логично, с учётом знатности его происхождения. С другой стороны – я старше, опыт есть, и жизненный, и армейский, а это немало значит. Ну и по боёвке я лучше кор-сэ.
Меня первое время беспокоило, что Адрус из-за этого на меня зуб заточит, но всё обошлось. Латьяун меня воспринимает как старшего товарища. Я для него не авторитет, который может его матом крыть почём зря, но к моему мнению он прислушивается.
Таким
Следующая пара месяцев пролетела незаметно. Кто сомневается, что такое возможно, тому пора в армию «духом», где всё счастье – поспать и поесть. С одной стороны, я десятник, но с другой – мне вставать раньше и будить свой десяток в казарме. Но при этом я могу слегка косячнуть или отдохнуть немного при случае. Как-то так, свои плюсы и минусы.
Я постепенно восстанавливал ногу, Гумус научился стрелять, Адрус освоил основы строевого боя. И все вместе немного научились вольтижировке.
Первый месяц нас в патрули не пускали. Потому что здесь это счастье. Патруль – это возможность заглянуть к шлюхам без палева на обратном пути. Патруль – это шанс поесть нормальной еды или дичинки, подстреленной по дороге. Патруль – это удача не просыпаться под стук барабана, а просто как десятник захочет…
На второй месяц нас начали выпускать недалеко от форта. Мы выходили на ближний патруль. Именно выходили, а не выезжали. Конь в лесу нужен, как корове седло. Конечно, патрулирование на большие расстояния нам не доверяли, но и ближний патруль – это счастье для всех.
Впрочем, есть и свои нюансы: ты можешь расслабляться в патруле, но не дай Бог накосячишь на дежурстве! Какое там чистить толчки за косяки, тут дело идёт о твоей жизни! Пропустишь начало набега – сам виноват, что тебе, подвешенному на столбе, будут кишки выпускать. Сурово, но справедливо: хочешь спать в карауле – спи, но если что, не вини никого…
По моим зелёным пацанам сказать могу немногое. Во-первых, мои парни – это бывшие крестьяне, завербованные, а точнее, подпоенные в таверне вербовщиком. В одиночном бою – на уровне Гумуса, то есть мало что могут, но десяток – это уже другая формация. Шесть щитов, три копья и один лучник, ну я в довесок с Гумусом, который идёт вне категорий подразделения.
Щитами, понятное дело, командует Адрус – происхождение, ну и опыт. Кому я ещё могу позволить орать, как не ему, что строй прорван. Так кор-сэ стал заместителем десятника у простого кора…
Сказки рассказывать про то, что «наша служба и опасна, и трудна» не буду. Банально и в чём-то нудно служба проходит. Мониторим следы на снегу и сами не особо верим, что кто-то полезет зимой в набег. Нападают обычно осенью или весной. В первом случае – за наживой, а во втором случае – от голодухи…
Однако и нашему патрулю попалось нечто необычное. Мы увидели следы на снегу и пошли по ним. Полдня погони, нас уже наверняка ждут в форту. Сами без нас разберутся, у нас тут добыча прямо под носом.
Увиденное не впечатлило. Где-то сорок гоблинов, из них десяток воинов, остальные – дети и старики, кочуют по снегу в поисках лучшей доли. Самые слабые – на волокушах.
Ещё раз! Кто не понял с первого! Самые слабые – на волокушах! Дети, старики и десяток воинов… То есть своих не бросают! Если мне кто-то заявит, что все люди так делают, то он сам на всю голову отмороженный. Это некоторые подразделения спецназа гордятся тем, что своих не бросают, а остальные предпочитают от балласта избавляться.