Липовый барон
Шрифт:
Потом я оделся. Смотрел на непришедшие в себя рожи. Приказал слугам стащить все тела в одну кучу. Халлу отнёс самостоятельно. Дал в зубы одному нарику, и мы уехали. Честно. На наркоше я сорвался. Нервы сдали. Я пинал его до тех пор, пока он сопротивлялся и издавал звуки. Отвёл душу…
Чувствую, сейчас такое начнётся, что лучше быть подальше отсюда.
Дома у Латьяуна от новостей был полный хаос. Лучше бы я его до дома не провожал. Беготня, суета и завывания.
Я
– Вина сюда! И закусок! – орал я и ничуть не сомневался в том, что могу отдавать приказы.
Во-первых, у меня уже изжога от выпивки, и потому нужно закусывать. Во-вторых, дайте мне напиться, так для всех будет лучше…
– А тебе не говорили, что ты слишком наглый?! – спросил меня кто-то, когда я заснул у растопленного камина.
– Я слишком трезвый, чтобы с тобой разговаривать, кем бы ты ни был… – ответил кто-то моим голосом.
– Так выпей и продолжим…
Я последовал совету и опять начал мучиться изжогой от вина…
– Кто? – спросил кто-то, и пламя в камине освятило его лицо.
Его светлость, сам граф Мубер Латьяун…
– А это так важно, чтобы не пить за неё?!
– Важно. Ты способен говорить и думать?!
– Нет. Я пьяный в мясо. Ты говоришь не со мной… Ты говоришь с другим во мне…
– Что было в Весёлом?
– Твоего сына пытались отравить… может, меня пытались отравить… Но я не думаю, что меня пытались… Убивать за одного сраного рыцаря восемь дворян – это слишком… Это из-за твоего сына…
– Ты понимаешь, с кем ты говоришь?! – пытался резать интонациями голос.
– А мне без разницы… – говорил кто-то во мне. – Ты понимаешь, что такое пустота?!
– Делать-то что будешь?
– А что я могу? Доказать ничего нельзя… Вызов бросить – тоже не по рангу…
– Говорят, что мой сын злоупотребляет заграничными, контрабандными смесями… – не подержал мой волны настроения граф. – Что ты знаешь об этом?!
– А надо ли, чтобы я что-то говорил?! Ты же всё сам отлично знаешь…
– И всё же?!
– Твой сын уже мёртв. Это дело времени… Такие уже не останавливаются… – на этой фразе мне не пришло ничего лучшего, как потребовать себе ещё бутылку. Сам, если задуматься, ничем не лучше кор-сэ, только я по алкоголю. – Выпить бы. А то в горле пересохло…
– А ты не боишься мне это говорить?!
– Мне это даже не смешно… – ответил кто-то моим голосом. – Становись в очередь…
– Сделать что-то можно?
– Убрать подальше от столицы, да и вообще из мест, где он сможет достать…
– Решено… – задумавшись, сказал граф. – Он уедет… И ты уедешь вместе с ним…
– А мне-то зачем… это… надо?!
– Ну, я думаю, твоя шкура тебе дорога?
– А причём тут моя шкура?! –
Я встал с кресла и нашарил на столике полупустую бутылку.
– Мне известно, что ты самозванец. Как ты думаешь, если я знаю, то кто про это ещё не догадывается?
Изначально слова графа ввели меня в ступор. Потом зашевелился страх – повешение или четвертование, кто знает, что тут у них за присвоение титула, тебе не принадлежащего…
– И как это можно доказать? – Мне казалось, что мой голос был ровным и ничем себя не выдал.
– А какие нужны ещё доказательства, кроме клятвы на цепи? – спросил граф. – Простой воин, тем более бастард, конечно, недостоин суда высшей знати, но если этот воин хорошо себя проявит, допустим, на турнире, то это совсем другое дело…
– А в чём разница простого суда и суда знати?
– Странно, что это звучит от того, кто не стал стремиться к победе на турнире…
– И всё же?!
– На суде знати первым делом спрашивают твой род… Клятва на цепи и крови…
– Ну, допустим… – не стал я поддерживать подозрения графа. – Откуда мнение, что я самозванец?!
– Ты можешь ничего не говорить. Не об этом речь. Если я это подозреваю, то явно не один. Как ты думаешь, если тебя приведут на суд высшей знати, то долго ли тебе удастся уходить от прямых ответов на прямые вопросы?
– И что ты хочешь?
– Чтобы ты присмотрел за моим сыном…
– Как я могу за ним присмотреть, и с чего ты решил, что я вообще буду за ним следить?!
– Я тебе уже говорил, что ты дурак?! По-моему, говорил! – пытался поставить меня на место граф. – Я для него не авторитет, ты – другое дело…
– И почему я для него авторитет?! Мы просто вместе пили и по бабам ходили…
– Это ты у моего сына спрашивай, а не у меня… – сухо прокашлял граф. – Мне тебе предложить нечего, кроме перевода вместе с моим сыном в пограничье… Там, я надеюсь, он не найдёт себе всякой дряни, и ты за этим будешь присматривать…
– А я-то что буду иметь с этого?!
– Жизнь без разоблачения. Думай, времени у тебя до утра. Утром я пошлю бумаги о переводе моего сына из гвардии в пограничный гарнизон. Если тебе твоя шкура дорога, то ты найдёшь правильное решение…
Если сказать, что утро было ласково, то это вранье. Похмелья не было, но разве всякое начало дня ценится только его отсутствием?
К рукам налипли её волосы, оборвал, когда переносил. Её уже нет, но это всё уже пустое…
Сука! Дайте мне эту тварь в руки!.. Никому лично не клянусь, но ставлю свою жизнь на кон, что отравитель, когда я до него доберусь, будет жить двое суток под пытками…