Лирик против вермахта

Агишев Руслан

Он задумчиво поднес ко рту цигарку размером в палец и затянулся, выпуская к потолку вагона клуб вонючего дыма. Похоже, еще в том бою был.

— Мы ведь чуть-чуть опоздали. Пытались с хвоста немецкий полк сбросить. Они вцепились, как гончие, и покусывали нас за пятки. Пока заслон не оставили, не оторвались, — кривился он, время от времени касаясь марлевой повязки на голове. Похоже, хорошо им тогда досталось. — На мост выскакиваем, а там уже почти все кончено. Два грузовика и мотоциклы догорают, кругом люди в нашей форме валяются. Сначала ничего не поняли, а потом один раненный при виде нас начал почему-то на немецком орать.

Все пытался до карабина дотянуться, сука.

Симонов с неизменным блокнотом сел подобнее с явным намерением ничего из этой истории не упустить.

— … Поэтому и говорю, случайность. Мы их почти четыре десятка насчитали, почитай пол роты. Взяли бы это мост и не вспотели. Если бы не тот парнишка… Говоришь, он первым шум поднял? Понятно, — полковник глубокой затяжкой «добил» цигарку и снова потянулся за кисетом. Видно, сильно «смолил». — А потом еще за пулемет встал, когда снайпер пулеметчика достал. Геройский парень… В дзоте весь пол был гильзами усыпан, ступить некуда было. Силен. Все до коробочки отстрелял, а все равно пулемет из рук не выпустил. Навалился на него всем телом и пытался гашетки выжать…

Затянулся новой цигаркой, посмотрел на Симонова и негромко произнес:

— Вот у нас какие пацаны выросли, Константин Михайлович. Не стыдно и помирать… Эх, а пожить-то все равно хочется… Пойду я, Михалыч. Воздухом подышу, что-то совсем тошно стало. А ты, товарищ Симонов, напиши про него в своей газете, обязательно напиши. Пусть все знают про него

А Симонов написал. Так написал, что вся страна «ходуном ходила».

* * *

Первой вышла заметка в фронтовой газете Западного фронта «Красноармейская правда» с названием «Геройский бой» и не особо привлекла чье-то внимание. Ведь, в последние недели советские войска вели страшные бои, в которых ежедневно совершались не менее героические поступки. В воздух наши летчики, израсходовав боезапас, бросались на таран немецких бомбардировщиков. Кидались под танки бойцы, обвешавшись гранатами. Закрывали собой амбразуры, чтобы дать своим товарищ возможность подавить пулеметную точку.

'… Юный пионер Миша Старинов, увидев смертельно раненного пулеметчика, бросился к оружию. Враг обрушил на него сильный ружейно-пулеметный огонь, но он знал, что должен успеть. Ведь, там на мосту, не давай пройти немцам, погибали советские бойцы.

Миша припал к пулемету. Верный максим был наведен на цель, и осталось лишь нажать на гашетку. Он громко закричал: «Получайте, проклятые фашисты!», и открыл беспощадный огонь…'.

* * *

Следующей ласточкой, вновь напомнившей всем детям Советского Союза об их героическом сверстнике, стала большая публикация в «Пионерской правде». Здесь на целых двух разворотах подробно рассказывалось о том, каким героическим парнем был Михаил Старинов.

«… Как пионер и советский гражданин, Михаил не мог остаться в стороне. С самого начала войны он выступил с важным почином по организации тимуровского движения в своем родном селе и районе. Одноклассники под его руководством разделились на звенья, за которыми были закреплены разные направления. Одни кололи дрова тем семьям, члены которых ушли на фронт. Другие помогали ухаживать за огородом и домашней скотиной. Третьи 'следили» за маленькими детьми. Почин был сразу же поддержан во всех школах его родного района, а позже и республики, в которой он проживал.

Во всех учебных заведениях в самые быстрые сроки созданы тимуровские отряды, взявшие под опеки семьи ушедших на борьбу с врагом.

… Он же предложил своим одноклассникам и всем сверстникам страны собрать деньги на постройку танка, который назвать «Малыш». Этот почин также был подхвачен с большим энтузиазмом. Со всего Советского Союза октябрята, пионеры и даже комсомольцы присылали Михаилу письма, куда вкладывали свои собственные деньги. Только за первые две недели почта получила больше двадцати тысяч писем и посылок. В связи с чем было принято решение открыть расчетный счет, на который будут…'.

* * *

И апогеем развернувшейся компании, сделавшей из Михаила Старинова одного из самых узнаваемых подростков Советского Союза, стала обширная статья в газете «Правда». Опубликованная за авторством знаменитого советского писателя Константина Симонова статья нарисовала яркий живой портрет парня, которому хотелось подражать, путем которого хотелось идти.

«… И после изматывающего дня на ногах, он оставался рядом с ранеными бойцами. Помогал им писать письма родным, тщательно выводя ученическим почерком слова поддержки и уверенности в победе. Для каждого из бойцов у него находилось что-то хорошее, близкое, отчего на лицах раненных появлялись улыбки. В один из дней Миша устроил в госпитале самый настоящий концерт, во время которого рассказывал смешные истории, пел песни собственного сочинения».

С еще большей экспрессией Симонов описывал тот бой, невольным свидетелем которого стал.

'…Миша с особой ясностью осознал, что сейчас все зависит только от него. Он мог уйти, сбежать и спрятаться, враг бы его не нашел. Нужно было лишь сделать несколько десятков шагов, чтобы оказаться в лесу. Но тогда был бы захвачен стратегически важный автомобильный мост, в окружении оказались бы части девятнадцатой армии с личным составом и техникой.

Разве мог так поступить советский пионер? Никогда! И тогда он все взял на себя! Стремительно ворвался в дзот, схватился за пулемет и без колебания открыл сокрушительный огонь в сторону немецких диверсантов'.

* * *

К обеду июльская жара достигла своего пика, солнце палило особенно немилосердно. В кузне ремонтной мастерской было, как в крематории: жар от горна, жар от солнца, воздух раскален, совсем мочи нет. Подмастерье, Витька-рябой, пару раз тюкнул кувалдой по изогнутому железному пальцу бороны и сомлел.

— Все, шабаш! — пробурчал Илья Старинов, откладывая кувалду в сторону. Похоже, до обеда борону им не починить. — Иди, охолонись, полежи немного на топчане.

Огорченно махнув на помощника, что еле на ногах держался, кузнец сел на скамью. Положил руки на колени, тяжело вздохнул.

— Эх, работничек… кашу с тобой не сваришь.

Не сводя взгляда со своих пальцев с изуродованными суставами, Старинов задумался. Если бы не это, и сам бы справился с работой. Только, к сожалению, силы уже не те, что раньше. В молодости, бывало, этот тяжеленный молот пушинкой летал над наковальней. В кузне мог две смены отработать, а потом в сельский клуб, на танцы.

— Так вот…

Боль в суставах давно уже стала привычной, позволяя еще кое-как работать. Правда, отдыхать стал чаще и дольше, но что поделаешь. Вдобавок и рана с Гражданской беспокоила.