Лирик против вермахта
Шрифт:
Старинов грузно опустился. Газета, что он только что держал в руках, вырвалась из ослабевших рук и скользнула на пол.
— Ничего, ничего, я подберу, — первый секретарь нагнулся и поднял газету. После взял со стола какой-то листок. — Вот еще что… Мне только что из обкома звонили, а туда из Москвы, — Каракозов чуть прокашлялся, словно готовился прочитать что-то очень и очень важное. — Генерал-лейтенантом Коневым за героические действия при обороне стратегически важного автомобильного моста и уничтожении более взвода гитлеровцев Михаил Ильич Старинов представлен к ордену Ленина и высокому званию Героя Советского Союза.
— Героя? — переспросил Илья Филиппович с таким видом, что ясно стало: плевать он хотел и на орден, и на звание, сын бы только нашел живым. — А Мишка… Эх!
Махнул рукой, резко вскочил и вышел из кабинета, оставив первого секретаря в полном молчании. Вот и поговорили, называется.
Кстати, довольно неплохая боярка — «НЕНУЖНЫЙ» Попаданец в СИРОТУ, у которого одаренные аристократы забрали сестру. И он начал всех МНОЖИТЬ НА НОЛЬ
Глава 12
Конечно, герой! Или нет?
Выступление И. В. Сталина на встрече с творческой интеллигенцией. 12 июля 1941 года.
«… В это время тяжелых испытаний, когда ботинок немецкого солдата топчет нашу землю, советский народа, самые обычные люди — колхозники, рабочие, учителя и врачи — как никогда нуждаются в вашей помощи. Поэтому сегодняшняя задача творческой советской интеллигенции состоит в том, чтобы в своих произведениях всесторонне показать героический подвиг наших бойцов — матросов, летчиков, артиллеристов, танкистов и пехотинцев. Нужно продолжить сложившуюся традицию — создавать таких литературных героев, на которых бы хотелось равняться, которым бы хотелось подражать. Пример Павла Корчагина, литературного героя, созданного в свое время Николаем Островским в книге 'Как закалялась сталь», показывает, насколько велика сила настоящего искусства. Не случайно именно он стал объектом для подражания для многих тысяч советских юношей, посвятивших себя делу беззаветного служения нашей Советской родине. В этом и состоит генеральная линия развития культуры и искусства.
… Особенно хочется остановиться на искусстве, направленном на нашу молодежь, особенно обучающуюся в учебных заведениях. Именно она, как никогда раньше нуждается в такого рода героях для подражания. Советским писателям и поэтам следует равняться на Аркадия Гайдара, талантливо описавшего образ настоящего советского пионера в своей книге «Тимур и его команда». И зародившееся тимуровское движение служит ярким тому подтверждением. Десятки тысяч октябрят и пионеров по зову сердца взяли на себя обязательство помогать семьям наших защитников, которые в это самое время бьются с врагом на фронте. Они после учебы и работы в колхозных и совхозных мастерских, цехах предприятий находят в себе силы, чтобы…'.
Вечерело. Солнце на мгновение зависло над кронами деревьев, и в один момент «нырнуло» вниз, погружая окружающее пространство в полумрак. В кустах вдоль железной дороги появились белобрысые макушки, пристально высматривавшие медленно тянущийся в их сторону груженый состав.
— Гнат, а точно запрыгнем? Боязно что-то, — прошептал самый маленький, худенький мальчишка лет пятнадцати, прижимая к груди вещмешок. — Как бы не поломаться…
—
Из кустов вылез третий из их компании — длинный, как каланча, малец в большом, не по размеру, пиджаке и серой кепке на голове. Смерил обоих товарищей презрительным взглядом и выразительно сплюнул, показывая свое к ним отношение. Мол, трусите.
— Коли сыте, так и скажите. Давайте, валите назад, к мамке под бок! — Гнат, поправив сидор за плечами, махнул рукой в сторону деревни. — Валите, валите, а я на фронт поеду! Поняли?! Буду, как Мишка Старинов фашистов бить в хвост и гриву! Прочитаете потом обо мне в газете, будете локти кусать. Может медаль или даже орден дадут. Валите, под юбку, в бирюльки играть. Валите, валите, чего встали? Сам справлюсь. Доберусь до места, найду Мишку и скажу ему, что сам пришел на помощь…
И парнишка говорил с таким напором, уверенностью, что у его товарищей глаза завистью сверкнули. Если и колебались до этого, то сейчас уже нет. И ни капли сомнений не было, что в головах у них в этот самый момент такая каша была, что и подумать страшно. Яркие картинки из довоенных фильмов про шпионов и диверсантов, героические реалии из газет и сообщений радио смешивались со своими собственными фантазиями, и превращались невообразимый «горючий» коктейль. Все это «свербело», «шипело», и толкало их совершать просто безумные поступки, которые обычному человеку и в голову бы не пришли.
— Ты чего, Гнат? Зачем так говоришь? — обиженно насупился Васек, подбираясь ближе к железнодорожным шпалам. Сейчас все своим видом выражал готовность действовать. Даже холщовую сумку на веревке перекинул за спину, чтобы не мешала. — Мы же вместе собирались на фронт. И письмо Мишке Старинову вместе писали. Ты же сам говорил, что мы теперь всегда вместе будет. И на фронт вместе поедем, и Мишку вместе искать будем. А потом в одном взводе служить будет. Ты чего, Гнат? Мы же покля…
Он хотел еще что-то добавить, но Гнат на него громко шикнул. Скривил лицо и махнул рукой в сторону железнодорожной станции:
— Тихо! Наш едет. Сопли подобрали, сейчас тормозить начнет. Дядька рассказывал, что здесь поворот и поезд будет скорость сбрасывать. Самое то для нас. Ну? Последний раз спрашиваю, готовы? –от железной дороги Гнат повернулся к своим товарищам, буравя их напряженным взглядом. — Точно со мной пойдете? Не зассыти? Готовы прыгать?
Кивнул на небольшой бугор, где рельсы, и правда, виляли в их сторону. Место хорошее. Если пробираться на эшелон, то только здесь. Никое другое место, вплоть до самой станции, не подходило. Там эшелон и скорость приличную наберет, да и место будет со всех сторон открытое.
— Пошли… — буркнул Гнат, увидев, как они кивнули.
Обошлось в этот раз. Первым прыгнул Гнат, за ним — Васек с братом. По боковым ручкам взобрались на крышу вагона, с которого перелезли на соседнюю платформу с углем. Там вся троица и спряталась, накрывшись сверху какой-то хламидой.
На этой станции их не заметили, но уже на следующей станции укрытие обнаружили. Всю троицу немедленно ссадили с поезда и доставили в отделение милиции, где они встретились с точно такими же бедолагами.