Лирика древней Эллады в переводах русских поэтов
Шрифт:
В сладком сне, к ключевым нимфам свой факел склонив.
Нимфы шепнули друг дружке: «Что медлим? погасим светильник!
С ним погаснет огонь, сердце палящий людей!»
Но светильник и воды зажег: с той поры и поныне
Нимфы, любовью горя, воды кипящие льют.
АГАТИЙ
Смерти ли страшиться...
Смерти ль страшиться, о други! Она спокойствия матерь
В горе - отрада, бедам, тяжким болезням - конец.
Раз
Нам обречен лишь один, дважды не гибнул никто.
Скорби ж с недугами жизнь на земле отравляют всечасно,
Тут минует - за ней новая буря грозит.
ПАВЕЛ СИЛЕНЦИАРИЙ
Сокроем навсегда...
Сокроем навсегда от зависти людей
Восторги пылкие и страсти упоенья.
Как сладок поцелуй в безмолвии ночей,
Как сладко тайное любови наслажденье!
В Лаисе нравится...
В Лаисе нравится улыбка на устах,
Ее пленительны для сердца разговоры,
Но мне милей потупленные взоры
И слезы горести внезапной на очах.
Я в сумерки вчера, одушевленный страстью,
У ног ее любви все клятвы повторял
И с поцелуем к сладострастью
На ложе роскоши тихонько увлекал.
Я таял, и Лаиса млела...
Но вдруг уныла, побледнела,
И слезы градом из очей.
Смущенный, я прижал ее к груди моей:
«Что сделалось, скажи, что сделалось с тобою?»
«Спокойся, ничего, бессмертными клянусь!
Я мыслею была встревожена одною:
Вы все обманчивы, и я ... тебя страшусь!»
К престарелой красавице
Тебе ль оплакивать утрату юных дней?
Ты в красоте не изменилась
И для любви моей
От времени еще прелестнее явилась.
Твой друг не дорожит неопытной красой,
Незрелой в таинствах любовного искусства:
Без жизни взор ее стыдливый и немой,
И робкий поцелуй без чувства.
Но ты, владычица любви,
Ты страсть вдохнешь й в мертвый камень:
И в осень дней твоих не погасает пламень.
Текущий с жизнию в крови.
Увы, глаза потухшие...
Увы, глаза потухшие в слезах.
Ланиты впалые от долгого страданья
Родят в тебе не чувство состраданья -
Жестокую улыбку на устах...
Вот горькие плоды любови страстной,
Плоды ужасные мучений без отрад,
Плоды любви, достойные наград,
Не участи,
Увы, как молния внезапная небес,
В нас страсти жизнь младую пожирают
И в жертву безотрадных слез,
Коварные, навеки покидают.
Но ты, прелестная, которой мне любовь
Всего - и юности, и счастия дороже,
Склонись, жестокая... И я воскресну вновь,
Как был или еще бодрее и моложе!
Улыбка страстная...
Улыбка страстная и взор красноречивый,
В которых вся душа, как в зеркале видна,
Сокровища мои ... она
Жестоким Аргусом со мной разлучена!
Но очи страсти прозорливы:
Ревнивец злой, страшись любви очей!
Любовь мне таинство быть счастливым открыла,
Любовь мне скажет путь к красавице моей:
Любовь тебя читать в сердцах не научила.
Изнемогает жизнь...
Изнемогает жизнь в груди моей остылой.
Конец борению, увы, всему конец!
Киприда и Эрот, мучители сердец,
Услышьте голос мой последний и унылой!
Я вяну, и еще мучения терплю;
Полмертвый, но сгораю;
Я вяну, но еще так пламенно люблю
И без надежды умираю!
Так, жертву обхватив кругом,
На алтаре огонь бледнеет, умирает
И, вспыхнув ярче пред концом,
На пепле погасает.
ПРИМЕЧАНИЯ
МЕЛИКА
Мелика - поэзия для уха, а не для глаза. Мелос не только стихотворение, но и песня и музыкальная партитура. Под аккомпанимент семиструнника - безразлично, назывался ли он кифарой, лирой, барбитоном, пектидой, - пелась сольная песнь: монодия. Под аккомпанимент авла-кларнета пелась песнь хоровая: она - «триединая хорея» - сочетание слова, музыки, пляски и даже пантомимы. Управлял ею хородидактил, т. е. водитель хоровода, хормейстер. Классический хоровой мелос в своем каноническом построении расчленялся на строфу, антистрофу и эпод: нововведение поэта Стесихора (VI в.). Античная баллада Вакхилида «Юные жертвы и Фесей» - изысканный образец такого канона. Хоровая мелика отвечает всем моментам праздничного ритуала - и культового и светского. Явно - она всегда действо, а не литература. Скрыто - она всегда Сочетание вольного воображения автора с формально до тонкости регламентированным искусством. Ее части заданы: 1) прославление бога, героя, события - и повод к нему; 2) миф - хотя и в вольной вариации; 3) поучение мудрости - хотя и на свой лад. Ритмомелодика каждой пары - строфы и антистрофы - тождественна. У эпода свой размер. Но и то и другое изобретается для каждой песни заново. Есть традиционные размеры, - но опять-таки как тема для вариаций. При гимне хор порой неподвижен. Но просодий - уже песнь процессиональная. Есть девичьи песни - партении (такой паргений дошел от Алкмана). Есть отрочьи песни (ими прославлен Ивик). Для славления Аполлона возник пеан, для славления Диониса - дифирамб. В дни свадеб звучат тменеи и эпиталамы - хотя бы Сафо. В дни похорон трены, т. е. плачи для прославления усопшего.