Лирика
Шрифт:
И облака медлительною цепью
Плывут в высоком небе
Лишь оттого, что шар земной, вращаясь,
Меня от них уносит.
Здесь, в тишине, в спокойствии бескрайнем,
Навек отрину память,
Чтоб не пришла ко мне незваной гостьей
Тоска забытой жизни.
И дней моих обманное теченье
Мне снова будет в радость.
Так покоен закат сегодня, о Лидия,
Что почудилось мне, будто жизнь наша замерла.
Этот
Верно, боги бессмертные,
Воздавая за то, что мы в осязаемой
Отрешенности плоти веру в богов таим,
И, даря нас наградой,
Позволяют нам, Лидия,
Стать гостями на пиршестве безмятежности,
У мгновенья узнать уменье бесценное,
Как прожить жизнь без боли
За мгновенье единое
За мгновенье, в которое мы, отрешенные
От печалей земных, впиваем утешную
Олимпийскую радость
Просветленными душами.
Только миг мы с тобою равны небожителям,
Облекаясь покоем, ласковой ясностью,
Безразличием полнясь
Ко всему преходящему.
Как герой бережет венок триумфальный свой,
Так и мы сохраним в морщинистой старости
Эти блеклые лавры
Незабвенного вечера,
Чтоб всегда пред очами было свидетельство,
Что бессмертные боги, смертных, любили нас,
Даровав нам мгновенье,
Олимпийски блаженное.
Рукой разворошил я
Жилище муравьев.
Моя рука для них - десница божья,
Хоть для себя, конечно, я не бог.
Ведь олимпийцы тоже
Не боги для себя,
Но, оттого что нас они сильнее,
Мы, слабые, обожествляем их.
И если будет случай
Поверить, что мы боги,
Не будем слепо отдаваться вере
Или, всего вернее, заблужденью.
Ты мнишь, неразумный, влача с собою
Никчемные дни трудов бесполезных,
Как охапку поленьев,
Что следуешь жизни.
Ты эти дрова, словно бремя, тащишь,
Хоть нет очага, чтоб смог ты согреться.
Не гнетет это бремя
Лишь в тени в Аиде.
Не ведаешь отдыха и в наследство
Не груды богатств - пример оставляешь,
Как непрочна и кратка
Наша зыбкая жизнь.
Нам данную малость нелепо тратим,
Нас труд утомляет, злато не впрок нам.
Посмеется над нами
Капризная слава,
Когда допрядут нашу пряжу Парки
И мы подойдем - не старцы, но тени
К неминуемой встрече
С той страшной ладьею,
Что нас повезет через реку мрака,
Где холод нас девятижды объемлет,
В ненасытное чрево
Владений Плутона.
В
И в садах не цветут зимой деревья,
А весною не стынут
Под снегами поля.
Ночь подходит, в которой нет, Лидия,
Угнетающего дневного зноя.
Ночью будет нам в радость
Наша зыбкая жизнь.
Сидя у очага, утомленные
Не трудами - нам время
Мы не будем о тайном
Вслух с тобой говорить.
И пусть смутные воспоминания
В нас отрывистые слова рождают
(Большего и не даст нам
Солнца небытие).
Постепенно пусть вспомнится прошлое,
И рассказы былые, став отныне
Вдвое - втрое!
– былыми,
Пусть поведают нам
О цветах, что в дни детства ушедшего
Мы срывали с иным, неясным чувством
Ведь иными глазами
Мы смотрели на мир.
И как те, кто чулки тихо штопает,
У огня подле лар с тобою сядем,
Станем, Лидия, штопать
Канувшее навек,
Беспокойством томимы, что с отдыхом
К нам приходит, когда представишь, будто
Мы с тобою - былые,
А вокруг только ночь.
Здесь, Неера, вдали
От людей и селений,
Где никто не встает
На пути, где дома
Кругозор нам не застят,
Будем в мыслях свободны.
Знаю, о светлокудрая,
Плоть - лишь путы для жизни,
И рукой не достичь,
Что душой достигаем;
Знаю: даже и здесь
Точно так же ветшает
Плоть, что должно оставить
У порога Аида.
Но зато, кроме жизни,
Нас ничто здесь не держит,
Чьи-то руки чужие
За руку не хватают,
И чужих нет следов
Здесь на нашей тропинке.
Мы свой плен ощущаем,
Только вспомнив о плене,
Так забудем о нем
И решимся поверить
Нашей тайной свободе,
Ибо, хоть она мнима,
С ней мы равны богам.
Трепещет огонек
Ночной лампады,
Меняя облик дома.
Но боги порешили:
Для всех, кто верит в них,
Не дрогнет никогда
В лампаде жизни пламя,
Дабы не исказить
Текучий облик мира;
Для них нетленно-чистым,
Как драгоценный камень,
Извечно совершенный
В спокойствии бесстрастном,
Прекрасное пребудет.
Вы, что верите в Христа и Марию,
В роднике моем вы воду мутите,
Чтоб сказать: существуют
В мире воды и чище,
Что поят луга, где сладостней время,