Лис Удача

Исаев Глеб Егорович

– Пущай хоть горшком кличут, - сосед вновь болезненно охнул и потер левую сторону груди.
– Лихо мне что-то. Душно. Ну так чего уж там зазря балакать. Вечеряет.

– А утро оно завсегда мудренее, - уже сонным голосом пробормотал разбойник и опустился на свою постель.
– Не прошло и пары минут, как он уже спал.

Незаметно в камере стало совсем темно. Кое-как примостившись на вонючей, склизлой соломе, Александр тоже задремал. Проснулся он среди ночи, от хрипа, раздающегося из соседнего угла.

– Эй,

Иван, ты чего?
– прошипел он, вглядываясь в темноту.

Хрип перешел в бульканье и, наконец, затих.

– Этого только не хватало, - растерянно пробормотал Лис.
– Припадочный?

Он подобрался к неподвижно лежащему соседу и вгляделся в лицо, искаженное страшной гримасой.

– Никак помер?
– охнул Александр и потянулся проверить пульс, но передумал. Осторожно пихнул тело Каина ногой и уже с твердой уверенностью заключил: - Точно, преставился.

"Может сердце или... Чем они тогда, в древности, болели?"

И тут в его голове возник план: "Где-то я читал? Граф, ети его, Монте-Кристо. Точно, "жмуром" прикинулся, и вплавь, на волю. Увы, не катит, не тот случай.

А может...? Что там сосед вчера говорил? Мол, везуч я. Вдруг его и впрямь, по мелочи взяли? Главное - собраться с духом, настроиться. Уж больно одежда у этого Ивана вонючая. Ладно, успеем еще, до утра время есть," - повеселел Александр.

"В чем же причина столь кардинального перемещения? Могу понять, если бы через стенку там пройти в другую квартиру. Или еще там чего другое, полезное. Но чтобы так, сквозь время. Это вовсе никуда не годится. А не в том ли причина, что зануда-профессор мне весь срок на плешь своими рассказами про старую жизнь капал? Каждый вечер про те времена мусолил.

– Может, когда я шлем напялил, он, сволочь волшебная, на все эти байки, что в мозгу засели, и сработал? Стремная, конечно, версия, сомнительная. Только ведь, другого объяснения все равно не имеется. А самое главное, никто, кроме меня, с таким не сталкивался. Вот в чем засада. Хотя? Как знать, - он вздохнул и вновь прикрыл глаза.
– Конечно, в такой компании особо не подремлешь, а с другой стороны, он, Каин этот, так и так, давным-давно помер, как и все тут".

Едва рассвело, в дверях загремел ключ, и в проеме возникла фигура надзирателя.

– Эй, вставай, лиходей, - пихнул стрелец сонного оборванца. Тот вскинулся и, протирая глаза, уставился на конвойного.

– Рань какая - чего пихать-то?
– зевнул арестант, вытирая лицо грязной полой.

– Цыц, огрызок, - привычно ругнулся солдат, толкая обутой в грубый сапог второго задержанного.

– Вставай, пес, кому сказано?
– охранник, нагнулся и заглянул в лицо спящему.

– Никак, сдох?
– простодушно удивился он.

– А ты чего? Неужто не слыхал?

– Так это, спал я, - растерянно взмахнул ладонями арестант.
– Вот истинный крест. Ни сном ни духом не ведаю.

–

Ну и пес с ним, - осалился в щербатой ухмылке стражник.
– Забот меньше.

"Да. Нравы тут, в прошлом... Суровые, надо сказать, нравы", - вздрогнул переодетый в чужое рванье Лис.

Тело покойного утащили, а через какое-то время пришли за оставшимся в живых арестантом.

– Отзовись, кто таков?
– проскрипел наряженный в зелено-серый длиннополый кафтан мордоворот, заглядывая в свиток.

– Осипов, Иван аз есмь. По наговору попал зряшно.
– Зачастил, опасаясь ляпнуть невпопад, Лис.

– Веди этого, - кивнул дьяк конвоиру, отдавая охраннику бумагу.
– Да смотри втрое - сам Ванька Фарт то!

– Смотри, не балуй, - предостерег стрелец, покачивая острой пикой, - живо на вертел угодишь, каторжанная морда.

Санек наклонил голову и торопливо выскочил из каземата.

Миновав кажущийся сейчас в утреннем тумане огромным двор, охранник подвел арестованного к повозке, крепко похожей на собачий ящик, стоящий на больших колесах. Загнав арестанта в будку, конвойный погремел засовом и сел на козлы, рядом с сонным возницей.

Экипаж, ведомый чахлой лошаденкой, дернулся и покатился, немилосердно подпрыгивая на булыжной мостовой.

"А не поспешил я?
– запоздало подумал Александр, припомнив злорадный голос конвойного.
– А ну и впрямь на эту, как ее, на дыбу",

Прошло нескольких минут монотонной тряски, как повозка внезапно остановилась. Раздался лихой свист, а следом звук падения.

"Никак охранника замочили?
– вскинулся пассажир.
– К чему бы?"

Тут дверца кутузки распахнулась и в проеме возникла рыжая бородатая морда.

– Ваня, живой? Где ты там? Это я, Камчатка, - не сумев разглядеть лица пассажира в темноте экипажа, прохрипел рыжий.
– Вылазь. Тикаем. Как стемнеет, под Мост шлепай. Кельдым будет. Там и поручкаемся, - хрипло сообщил освободитель и ринулся прочь.

"Вот, блин, попал. Теперь еще и соучастие в "мокрухе" повесят, - расстроился неудачливый путешественник во времени, выглянув на волю.
– Но лучше уж так, чем на каторгу."

Заметив выпавший из-за отворота мундира лежащего лицом вниз охранника свиток, подхватил его и, отбросив последние сомнения, кинулся в ближайший переулок.

Пробежав несколько сотен метров по узким, загаженным отбросами и золой улицам, временами сворачивая в переулки, Александр, наконец сообразил, что находится довольно далеко от места чудесного освобождения.

Почувствовав себя в относительной безопасности, перешел на шаг.

"Куда занесло и не спросишь, - рассудил беглец, двигаясь вдоль высокой каменной стены.
– Но так мыслю, какое бы время ни было, главное - деньги. Вот что, прежде всего, нужно. А дальше будет видно".

И тут он заметил, что впереди происходит странное.