Лис Удача
Шрифт:
– Трудно то, потому, как чужие. Хотя, коли рублем посулить, авось, кто и отыщется.
– Вот, - порылся в столе Александр, - здесь рублей с полсотни наберется. Ежели нужно, дам еще. Но сыскать. Дотошно все выяснить и найти душегуба. Сможешь? И входи без доклада. Понял?
– Все, что смогу, сделаю, - забрав монеты, Тимофей тихонько удалился.
Александр попытался отвлечься, но мысли вновь и вновь возвращались к воспоминаниям о московских событиях. Полдня провел в тупом ожидании новостей. Тимоха появился неожиданно.
– Извините, ваше сиятельство, - положил деньги на стол Мохов.
–
– Ты деньги оставь, заплати там, чтобы похоронили по людски. Я сам проводить приду, а пока что надо пусть сделают, - распорядился Лис.
– А лиходеев я сам отыщу. Не будь я Лисом.
Тимоха ушел, а Александр вдруг понял, что сейчас он сделает то, о чем впоследствии, возможно, будет жалеть. Он попытался убедить себя в глупости задуманного, но сумел только чуть изменить формулировку задуманного.
– Эй, кафтан парадный, выезд и шубу, живо, - приказал он слугам.
– В Петропавловку, - приказал Лис, усаживаясь в сани.
– Живо.
Пока ехали до заячьего острова, недобро смотрел по сторонам: "Ох, и много на улицах всякого. Ну да ладно".
Дворянину в полном парадном облачении караульный офицер отказать не посмел.
– Обождать нужно, ваше сиятельство. Господин генерал занят. Как только будет оказия - доложу.
Однако ждать пришлось вовсе недолго. Проводить его в кабинет самого начальника тайного ведомства взялся помощник Андрея Ивановича. Он ввел неожиданного гостя в кабинет и удалился, закрыв дверь.
– Батюшка, Александр Иванович. Чем обязан?
– вовсе без фальши поднялся из-за стола Ушаков.
– Подумал я над словами вашими, про службу, - произнес Лис.
– Не то, что вовсе надумал в помощники, но вот какая мысль у меня возникла. Поскольку скоро императрица в Москву собирается. А нам с вами сам бог велел ее сопровождать, так вот, в связи с этим прошу дозволить мне заняться разбойными делами в Москве. Чтобы без помехи всю сволоту извести смог. Татей и убийц разных.
– Да, сразил ты меня Александр Иванович, - произнес Ушаков после длинной паузы.
– А прости, дозволено узнать, отчего думаешь, что сумеешь с тем делом справиться?
– Вам, Андрей Иванович, одно скажу. Коли не сумею, отвечу головой. Но это вряд ли. А интерес у меня простой, личные счеты у меня к ним. Так как? Или мне у Матушки императрицы аудиенцию просить?
– Не к чему государыню от важных дел отвлекать, - Андрей Иванович опустился в простое деревянное кресло.
– Это мне решить по власти. Быть так.
Не прошло и пяти минут, как прибежавший на крик дьяк составил нужную бумагу. Подписал ее Андрей Иванович самолично.
– Вот тебе, Александр Иванович, бумага, для генерала губернатора Московского, в коей сказано, что направляешься ты, князь, на искоренение лихих людей, разбойных шаек и ватаг, чтоб к приезду Ея И В в Москву порядок там был и благолепие. И сказано, что имеешь ты все права от имени тайного
– Спасибо, - поклонился Лис, забирая документ.
– Теперь моя очередь в долгу у вас быть, господин генерал. Отплачу, коль сумею.
– Думаю, что сумеете, князь, - Ушаков глянул внимательно и добавил: - Неужто из-за простого холопа столь осерчал?
– Не простой был слуга, - вынужденно признался Лис.
– Жизнь мне не раз спасал, за товарища был.
– Коли делу в подмогу будет, то и ладно, - произнес Ушаков негромко. И закончил уже, когда дверь за Лисом затворилась: - А уж я ли тебе услужил, аль ты мне помогаешь, то время покажет.
Глава 8
Уже дома, сидя в любимом своем кресле, Александр в очередной раз покрутил в руках жесткий листок: "Верно ли сделал? Ведь, если по понятиям судить, все одно, что красную повязку нацепил? А с другой стороны? Ну какой он уголовник, ежели по тем же воровским законам судить? Три ходки, и все по глупости. И что с того, ежели семерик за спиной, так у других и с одного захода иной раз вдвое больше выпадает.
Жесток закон за колючкой, до бессмысленности, до идиотизма. По сути, ему, как правильному бродяге, с профессором тем не по понятиям кентоваться было, как никак очкарик в "придурках" ходил - дневалил?"
Он прислушался к собственному состоянию: " Не вор я по характеру, так, крадун мелкий, по случаю, чего уж тут перед собой-то лицемерить. И не будь той сумки дурацкой, что, по карманам бы полез? Да ни в жизнь".
Он вздохнул, и опустил бумагу на стол: "А вот кровопийц, которые за пару монет готовы любому глотку перегрызть в лагере пришлось повидать. И у всех оправдание было. Простое и незамысловатее: Так, мол, фишка легла. Сам бы отдал, не стали бы ни его, ни семью пытать. И резать никто вроде всерьез не думал. Кто на водку грешит, кто на глупость, однако никто, ну почти никто, про того терпилу в длинных своих рассказах-исповедях в зоне не вспомнил, ни про тех, кто что в больничке после их лихого дела дошел, ни про тех, кто инвалидом навсегда стал".
"Терпила - он по жизни телок, - вот и вся логика.
– Есть люди - волки, а есть - овцы, и сами виноваты, что они такими уродились".
Размышлял, думал, а в мыслях нет-нет, да и всплывало лицо паренька, встреченного на Московском базаре.
"Поздно философией заниматься, - Александр сжал губы и повернулся к свету от горящих в камине поленьев.
– Решил, знать, так тому и быть".
Привычно уже потянулся к колокольчику, собираясь позвать слугу, и замер: "Не стоит. Это дело самому нужно сделать".
Поднялся, выглянул в застывшее окошко на ночной заснеженный двор и принялся одеваться. Отыскав в людской старый мешок, заступ, похожий на кочергу, прихватил лампу, санки, двинулся по темному парку к заветному сараю.
"Так с охраной и не решил ничего, - подумал Лис, оглядывая темный частокол ограды.
– Суета, беготня, вот и не дошли руки-то".
Он разгреб снег и протиснулся внутрь баньки: "Холод, пыль, однако, судя по всему, никто тут после него не был".
Добраться до кубышки оказалось не просто, а уж пока вынул наверх, взмок всерьез. Как ни увлекся, хватило ума вовремя остановиться.