Лиса для чемпиона
Шрифт:
А я ведь точно хотела! Хотела, кажется, попросить не бить того боксёра. Хотя, может, не надо лезть в мужские дела. Пусть он сам там разбирается, кого следует бить, а кого нет. И вообще…
Я таяла и вязла в собственном сиропе. Такое красивое, сильное и волевое лицо, немного тяжёлая нижняя челюсть, но она его совсем не портила, а даже наоборот… а эти глаза… они не дают мне покоя с нашей первой встречи, когда я, как идиотка, понеслась спасать Сириуса, который уже давно спасся сам.
Они снились мне несколько
И дышать не могу. И двигаться. Кажется, это называется паралич.
— Лисичка, ты так охрененно громко и много думаешь, что лучше закрой глаза.
Его хрипотца давит остатки «безсиропного» мозга. Я просто выполняю просьбу, отдаваясь во власть мужчине.
Лия, ты безнадёжно тупа, — шепчет напоследок здравый смысл, но окончательно тухнет сразу, как только моих губ касаются его.
И снова так нежно,что хочется распахнуть веки и убедиться, что это всё тот же почти убийца. Но зрение мне не требуется.
Я, как самка в течке, чувствую своего самца по запаху. Тут кругом сплошные феромоны и вожделение. Моё и, как ни странно для меня, его тоже.
Но нежность сменяется опаляющей рот страстью, а потом и каким-то чувственным и острым голодом, тем, что только один на двоих. И никак иначе!
Потом я буду пожирать себя целиком и давиться, но сейчас я не могла ничего сказать против. Почти…
— Ты сказал, что хочешь спать, — не своим голосом шепчу я, когда жадный рот впивается вампирским поцелуем в мою шею. — А ещё ты валишься с ног от усталости.
— Я тебя не уроню. Не бойся.
Я не боюсь. Хотя вру. Страшно, что Андрей передумает, очнётся от какого-то наркотического забытья, и я останусь вот в таком раздрае собственного желания.
Пальцы от таких мыслей ещё сильнее впиваются в мужскую шею, скользят в короткие волосы на затылке, накручивая те на себя. Чтобы если дёрнулся прочь, то только через боль потери своей шевелюры.
— Я не отпущу.
Андрей, скорее всего, продолжил предыдущую тему моих выступлений, но только всё равно эти слова упали лечебным бальзамом на мои раны. Я хочу в них верить! Хочу быть кому-то нужной! Хочу, чтобы кто-то держал.
Царёв держит, да так, что я даже шелохнуться не могу. И я верю! Пусть сейчас всё будет именно так, как мне кажется.
Глава 18
Глава 18
Азалия
Несколько широких шагов, и Андрей укладывает меня на прохладные простыни.
Полы короткого халатика, что я натянула на себя сразу после душа, распахиваются до самого живота, а под уверенным движением мужских пальцев и совсем открывает всю меня.
Я рефлекторно вздыхаю, пытаясь по привычке стать стройнее и привлекательнее что ли, но тут же перестаю
— Ты очень красивая, — раздаётся надо мной голос мужа, и в дополнение лёгкие поцелуи обжигают кожу живота, натянутую как мембрана барабана.
Адам не касался меня, когда живот стал очень большим. Он вообще в последние месяцы не желал ничего слушать о ребёнке, заявляя, что это всё-таки женские дела. Свою работу он выполнил — ребенка зачал, семью содержит.
И я терпела, идиотка, пока мои розовые очки не разбились стёклами внутрь.
— Лия, ты снова думаешь! — недовольно рычит Царёв, прикусывая кожу на плече. — Сравниваешь?
Мои глаза открываются быстрее, чем я успеваю издать писк возмущения от укуса и нелепости его предположения разом.
Андрей нависает надо мной на вытянутых руках. И это поистине развратное зрелище… а ещё его взгляд раздражённый, сексуальный. Словно сейчас со мной не хладнокровный чемпион бокса, а его брат-близнец, которому досталась одному чувствительность обоих братьев.
— Я не могу не думать. Я же живая.
Он ухмыляется. И я разом хмелею без единого глоточка вина. И это расстояние между нами, нашими телами начинает раздражать.
— Тогда думай только обо мне. Я не терплю соперников на ринге, и уж тем более в собственном доме и в собственной постели.
— Это будет не сложно. Ты… — и я запинаюсь, не зная, что лучше сказать. Правду или её полуправду?!
— Я как твоя подушка для беременных, очень удобная и мягкая.
Царёв шутит. На задворках сознания это отмечается заметкой, но не более того, так как за этим сразу следует глубокий поцелуй. Одновременно трепетный и жадный.
Я не могу опровергнуть свои слова насчёт этой смешной «мягкости», но Андрею это и не надо. Как понимаю, с его самооценкой и так всё хорошо, что мой жалкий лепет воспринимается не более чем неудачный юмор.
— Я немного волнуюсь, — срывается с моих губ, едва их освобождают из плена.
Андрей отрывается от моей шеи и смотрит прямо в глаза.
— Я осторожно. Не бойся.
Понимаю, что мы с ним, кажется, о разном.
— Я не про беременность. Хотя и про неё тоже, — сумбурно шепчу ему, пока мои ладони скользят по сильным рукам от локтей к плечам, и уже там сминаю мышцы пальцами.
Во время тренировки именно так хотелось сделать. Снять то напряжение, что буквально сочилось из каждой поры мужского тела. И в принципе, если совсем не думать, то можно забыть, что мой муж — второй мужчина в моей голове и постели.
— Тогда о чём ты, Лисичка? — хрипит он, но в его голове нет раздражения от моей тупой болтовни в неподходящий момент.
О чём я? О чём я что? Растерянно перевожу взгляд с его тела на лицо.
— Чего боишься? — снова с лёгкой усмешкой на губах поясняет он.