Лиса в бегах

Ледовская Светлана

– Тебя как зовут, малышка?

– О…– я запунлась, – отец назвал Ксаной, – быстро нашлась я.

– Но не научил уважать старших.

– Только если они того заслуживают.

– И бояться хищников тоже не научил? – с иронией уточнил он и наконец позволил рассмотреть его лицо.

– Страх не спасет, – произнесла я завороженная удивительными глазами цвета меда.

– Ксана, – задумчиво повторил капитан. – Я обещаю, что тебя не тронут мои воины.

– А они?

– Что они? – удивился мужчина.

– Обещают?

– Ты и впрямь не знаешь обычаев, –

улыбнулся незнакомец. – Мое слово весит дороже каждого из всех наездников в этом караване. Они не посмеют нарушить мою клятву.

– Хорошо, – кивнула я. – Тогда обещаю…

Позади шумно вздохнула Тани, но капитан бросил на нее предостерегающий взгляд и женщина не сказала ни слова.

– Что ты обещаешь мне взамен? – вязким голосом произнес оборотень

Стало ясно, что мой ответ значил больше, чем я могла представить.

– Не отрывать ничего ценного вашим воинам, – сказала я совсем не то, что собиралась.

Поначалу я хотела сказать, что буду вести себя прилично. Вот только я не знала, что тут считалось таковым. И вполне могла ошибиться. А слова тут имели вес.

– Хитрая девочка, – мужчина лениво улыбнулся. – Не встречал таких кошечек.

После сказанного он качнулся ко мне, и я не успела отшатнуться. Наши глаза оказались ближе, чем я ожидала.

– Не боишься, – настороженно произнес он.

Я втянула в себя воздух, ощутив ненавязчивый аромат полыни и влажного мха.

– Опасаюсь, – ответила я и улыбнулась.

– Врунишка, – оскалился капитан и отошел от меня.

Он запрыгнул на лошадь и свистнул. Повозка перед нами тронулась и покатилась вперед. Тим ухватил меня за руку и потянул к себе.

– Не смотри ему в глаза, – прошептал он.

– Почему? – не поняла я причин для такой просьбы.

– Он читает тебя.

Меня окатило ужасом. В этот момент всадник резко повернулся ко мне. Но я уже скрылась в повозке и закрыла за собой дверь. Оставшись одна, я обхватила себя за плечи и застонала. Душа в теле металась словно птица в клетке. Я хотела выбраться из собственной кожи. Наверно я сходила с ума.

Глава 10

Большую половину дня я спала, а потом слушала скрип колес и думала. Я вспомнила, как в детстве сидела на старом домике, а рядом крутился ветряк из потемневших жестяных лопастей. Он тоже скрипел. Только ветер уносил этот звук далеко, туда, где вилась лента реки у самого леса. Воспоминание почти истерлись и поблекли. Но вот сейчас всплыли перед внутренним взором во всех красках. Казалось, что я даже ощутила аромат скошенной накануне травы и сухого деревянного конька крыши, на котором я устроилась. Стоило раскинуть руки, как их обтекал теплый летний ветер. Закрыв глаза, было легко представить, что я лечу словно птица. Волосы бились о спину, а платье норовило сползти с плеча. На мне всегда были одеты вещи не по размеру. Тетка уверяла, что телу должно быть свободно. Поэтому она и к обуви меня не приучала.

Я росла счастливым ребенком. В нашем дворе водилась живность. Почти слепой пес, который лаял только когда просыпался, пара кошек, таскающих

мышей из сарайчика и коза с грустными глазами. Тетка моя, довольно крепкая женщина, никогда официально не работала, сколько я помнила. Она держала теплицу. В ней выращивала цветы, за которыми следила больше, чем за мной. Хотя я не обижалась. Мне позволялось многое, чего сверстники делать не смели. Могла не спать ночами, если мне не хотелось, не есть, пока не проголодаюсь и забираться на крышу. Соседские дети мне завидовали.

– Ты не такая, как они, – часто повторяла мне тетка Анна и гладила по голове. – Не пытайся походить на остальных.

– Не стану, – с готовностью согласилась я.

– И не привыкай к людям.

Я никогда не понимала, что она имела в виду. Но Анна не любила окружающих. Ко всем относилась с легким пренебрежением и снисходительно вступала в редкие разговоры. Однако ей не отвечали взаимностью. Напротив, люди заискивали перед теткой, норовили заглянуть в глаза и уважить. Все знали, что Волкова способна помочь там, где никто уже не мог. Она видела многое и без особого труда спасала заблудших. Бывало, к ней привозили уже безвольного костлявого парня, с синими руками и завалившимися глазами. Женщина велела занести того в сенник, где никогда не бывало сена и уложить на топчан, сколоченный плотниками в уплату каких-то услуг. А потом оставалась с ним наедине, сидя рядом на лавке. Не один раз я пряталась в углах, чтобы посмотреть на волшебство.

Тетка что-то негромко бубнила под нос, а потом небрежно поворачивала к себе голову страдальца.

– Хватит дурить, – говорила она низким голосом. – Не станешь больше убивать себя. Пойдешь на работу, найдешь жену хорошую. Будешь любить ее и беречь.

Довольно быстро я поняла, что ничего интересного в сеннике не происходит и волшебства никакого нет. Просто тетка была внушительной. И все.

Только слава о ней ходила иная. И люди продолжали желать нравится Анне.

Все изменилось в одну из ночей. Меня разбудил негромкий голос:

– Вставай, хорошая моя.

Я вскочила, почуяв неладное, и уставилась на взволнованную женщину. Она хмурилась, оглядывая мою нескладную фигурку.

– Какая же ты маленькая.

Меня сгребли в охапку сильные руки и стиснули до хруста ребер.

– Теть Ань? – удивилась я, не смея пошевелиться. Обнимали меня редко.

– Я очень многого тебе не рассказала, – поведала она с тоской. – Думала, что времени хватит. Но вышло иначе.

– Что? – насторожилась я.

– Тебе придется уехать.

– Куда?

– Далеко отсюда.

– Вместе? – с надеждой протянула я, цепляясь за вязаную шаль на округлых плечах тетки.

– Какая маленькая, – всхлипнула Анна и снова прижала меня к себе. – Как же я хочу быть рядом. Но если останусь, тебя найдут. И обидят. И я ничего не смогу с этим поделать. Не сумею помешать забрать тебя.

Я не понимала, о чем она говорила. Слова не имели тогда для меня значения. Много позже я пожалела о том, что не спросила. Не уточнила. Не удержалась рядом с теткой дольше.