Лисёнок для депутата

Морейно Аля

— Лисичка, не кисни, — жених замечает перемену в моём настроении. — У нас по плану ещё одна локация для фотосъёмки, потом поедем в ресторан, а оттуда я тебя украду.

Выбираемся из машины и немного отстаём от фотографа и его свиты.

— Мне кажется, что ты не совсем понимаешь, что означает «украсть невесту», — решаюсь я на пояснения. — Обычно это делает не жених, а кто-то другой, а потом требует выкуп. Ты готов раскошелиться?

— А если я тебя украду и подошлю за выкупом подставного вора?

— Боже, тебе самому

не смешно? На подставной свадьбе — подставной вор…

— Ш-ш-ш, не шуми. Я что-нибудь придумаю.

— На всякий случай напоминаю тебе, что брак у нас не предусматривает никакого интима.

— Не шути так. Ты меня полдня дразнишь, а потом собираешься продинамить? Ну уж нет!

— И вовсе я тебя не дразню!

— Лисичка… Я же помню, какая ты горячая девочка…

Его рука на моей талии. Она крепко прижимает меня к нему, не оставляя ни сантиметра на свободу манёвра. Платье топорщится вбок, и я даже думать боюсь, как это выглядит со стороны.

— А ты точно не путаешь меня ни с кем из твоих многочисленных лисичек? Не сомневаюсь, что все они у тебя горячие.

— Не понял, ты что, ревнуешь?

— Больно надо! — хмыкаю и прибавляю скорость в надежде догнать фотографа.

В ресторане очень быстро оказывается, что все эти чопорные денежные мешки в дорогущих костюмах и вечерних платьях сделаны из той же плоти и крови, что и обычные смертные. Первая стадия веселья выводит их на танцпол, вторая — превращает в певцов. Слушать завывание на трезвую голову мучительно сложно, но я держусь.

Виктор, кстати, тоже пьёт только минералку. Оно и понятно — нам обоим надо отыграть наши роли на пять с плюсом, мы не можем позволить себе расслабиться. От того, насколько сегодня окажемся убедительными, зависит, поверят ли нам репортёры и избиратели. Это всего лишь наша работа…

— Горько! — кричит каждый, кто толкает речь, поздравляя нас с Виктором.

Чем больше тостов, тем глубже и глубже наши поцелуи, балансируем на тонкой грани пристойности. Но жених вошёл во вкус и, кажется, совершенно не против своей роли в нашем спектакле. Меня же раз за разом поцелуй вгоняет в краску и лишает ориентации в пространстве. Тело реагирует на касание языками всё острее, но мозг ещё пытается функционировать и бомбит предостережениями.

Глядя на зажигательные движения изрядно повеселевших друзей, Витя вытаскивает меня танцевать. Традиционный вальс новобрачных мы благополучно пропустили, поскольку времени на репетиции у нас не было, а я, к своему великому стыду, не умею его танцевать. Но просто подвигаться под музыку я очень даже готова.

Включают медленную композицию. Жених не даёт мне уклониться и сильными лапищами притягивает к себе. Мы движемся неторопливо, но голова начинает кружиться гораздо быстрее музыки. Витина близость, горячее дыхание, пошлые фразы, которые он без остановки шепчет мне на ухо, качают опору и заставляют крепче цепляться за его шею. Теряю связь с реальностью…

Где-то

на периферии мозг всё ещё подаёт сигналы, что наш брак фиктивный, и не стоит подпускать мужа так близко, нельзя идти у него на поводу, что я потом сто раз ещё пожалею… Но здесь и сейчас я не в состоянии прислушиваться к голосу разума. Этот мужчина на меня определённо плохо влияет. Так было всегда — и в первую нашу встречу, и сейчас.

— Витя, даже не надейся, — максимум, который мне удаётся выдать под слабым натиском разумных доводов.

Глава 7

Из ресторана мы уезжаем, не дожидаясь окончания торжества. Я немного волнуюсь за Веру, не хочется оставлять её здесь. Слишком уж горячим и настырным выглядит Мансур. А она, похоже, совсем растерялась.

— Погоди, Витя, нужно Веру домой отвезти, — прошу жениха, когда он тащит меня из зала к выходу. — Не доверяю я твоему другу.

— Та ну, Мансур — нормальный парень, он за ней присмотрит.

— Такой же нормальный, как ты?

— А я чем плох?

— Наглый слишком! И слова «нет» не понимаешь!

— А ты мне хоть раз говорила «нет»? — на лице — искреннее удивление, даже брови вверх поползли.

— Да ты даже шанса не давал хоть слово произнести! И этот туда же. Ты только посмотри на них!

— Лисичка, не загоняйся. Всё хорошо с твоей подругой будет. От него ещё ни одна женщина недовольной не уходила.

— Какие ж вы все мужики — кобели!

— Козлы ты хотела сказать?

— Кто-то, может, и козёл, а этот, — киваю в сторону Мансура, зажимающего Веру на танцполе, — точно кобель.

— Ладно, подожди здесь.

Виктор оставляет меня и, к великому удивлению, идёт к танцующим. Окликает друга, шепчет что-то ему на ухо и, довольный, уходит. И что это было?

— Что ты ему сказал? — спрашиваю, садясь в машину.

— Чтобы был поделикатнее. Говорю же, не бойся, он её не обидит. Или ты мне не доверяешь?

Сложный вопрос. Я прекрасно помню наш первый раз и его «деликатность». Привёз меня в номер, уложил на кровать, слова сказать не дал и без всякой прелюдии навалился. А потом ещё удивлялся, почему не предупредила, что он у меня первый. Можно подумать, его это остановило бы! Да даже зная об этом, он в тот же вечер потребовал продолжения! И потом наутро — опять.

— Просто вспоминаю наше знакомство и наш первый раз.

— Лисичка, ну откуда ж мне было знать, что ты ещё ни с кем? Дразнила меня бессовестно своими веснушками сколько времени. Никакой выдержки не оставила.

— Вот-вот, выдержка у вас, как у младенцев, то есть никакой. Поэтому я за Веру и переживаю.

— Всё, расслабься, уже уехали. Они — взрослые люди, сами разберутся.

Тянет меня к себе, дышит в макушку. Чувствую потоки тёплого воздуха даже сквозь причёску.

— Лисичка, у меня выдержки ни фига уже нет. Я бы тебя прямо тут…