Лиша Миноша. Верхнеазинский оборотень
Шрифт:
Стоящий перед ней Мэдис думал совершенно иначе. В отличие от Лишы, он проводил больше времени в реальном мире и поэтому видел перед собой всего лишь простую деревенскую девушку. На какое-то короткое мгновение он заметил ее страх и страдание. Ему даже стало жаль ее. Поэтому он не посмел шелохнуться, чтобы не спугнуть это непонятное, одетое в несуразную одежду и явившееся ему посреди леса, юное создание. С интересом и даже с неким восхищением он посмотрел на девушку.
– Мэдис! – чей-то крик разбудил молодых людей из оцепенения.
Ломая руки, Ледия стояла с выражением боли в глазах:
– Мэдис, сынок… ты?
Лиша Миноша резко обернулась, и наверно, это сыграло
Глава 6. Семья Левсон
Ледия с трудом верила, что сын приехал к ней. Она давно хотела его увидеть, но Энсин противился тому, чтобы первым идти к сыну, тем более что когда-то он уже побывал у него в гостях и весьма неудачно.
Еще в ту пору, когда Мэдис только появился в высшем обществе, Энсин приехал к нему, чтобы напомнить о существовании родителей. Но разговор не получился: вместо почтения сын жестоко оскорбил отца, назвав его попрошайкой. Тогда Энсин развернулся и ушел, не став даже слушать, что Мэдис пытался ему объяснить, что кричал ему вслед. Он не хотел быть одним из тех прихвостней в окружении молодого повесы, которых тот тогда содержал.
Да, Энсин был прав. Мэдис изменился и высказывает оскорбительные мысли в лицо, совсем неверно видит мир, представляя его слишком враждебным. Он не ценит чувств людей, которым действительно дорог. Сколько раз бедная Анира высказывалась ему в самых теплых чувствах, но Мэдис прогнал бедняжку, посчитав, что та охотится за его деньгами. Несчастная девушка покончила с собой. Те же, кому действительно нужны были его деньги, находили его понимание и становились приближенными только потому, что, по его мнению, не лгали, ни себе, ни ему. Мэдис был уверен, что когда человек признается в страсти к деньгам, он говорит правду, а вот когда пытается выказать любовь к его персоне, лжет самым нечестным образом. Ведь любить его не за что!
Как же сильно Мэдис был разочарован в людях!
Нет, Мэдис не был глуп. Когда дело касается цифр или финансовых прогнозов, он проявляет такую смекалку, что под силу далеко не каждому, но он совершенно несведущ, когда надо взглянуть правде в глаза. Сама правда превращалась в ложь, когда он пытался это сделать. Так и не понял он своего отца в свое время.
Теперь уже и Энсин погиб, так и не простив сына, а сын так и не простил отца. Забыв о его существовании, Мэдис проводил время в серъезных совещаниях и праздных вечеринках, в то время как отец трудился на тяжелой работе судового грузчика, а мать работала в ночную смену на его же заводе. А ведь у этих вечно уставших, измученных жизнью родителей был богатый сын, который мог обеспечить им достойную жизнь. Но он этого не сделал. И вот теперь Энсин мертв и никто не найдет правду, правду между отцом и сыном.
Между тем Ледия вместе с Мэдисом завели Лишу в дом. Та не раз порывалась упасть на землю, но ее подхватывали крепкие руки Мэдиса, накаченные в тренажерных залах, где тот часто выпивал с друзьями, одновременно напрягая мышцы, убежденный почему-то, что так они растут быстрее.
– Это Лиша Миноша, – сказала Ледия сыну, – моя приемная дочь. – А Роз и Эндро… они…
– Что они? – Мэдис не понимал, к чему Ледия готовит его.
– Они умерли…
– Сожалею, случается. А как это произошло? – Мэдис поморщился, отгоняя внутреннюю радость оттого, что эти слезливые дети, из-за которых он ушел из дома, исчезли из его жизни. Хотя, нет… Пожалуй, здесь нет места для радости, ведь он смог их простить, пусть даже понял это слишком поздно.
– Они тяжело заболели, – задыхаясь, быстро заговорила
Мэдис уже достаточно разглядел Лишу Миношу. Ее круглое лицо с крупными миндалевидными глазами словно было основой того же скульптора, что лепил лицо той девушки, которая долгое время добивалась Мэдиса. Ах, да, ту девушку звали Анира. Нет, они разные: Анира была дочерью богатого юриста и одета была куда лучше. Только теперь Мэдису бросилась в глаза простая одежда Лишы: невзрачное серое платье из дешевого сукна и холщовая накидка. Мэдис любил шик, поэтому вид бедно одетой девушки вызвал у него чувство крайней брезгливости. Лиша перестала казаться ему прекрасной лесной нимфой, коей почудилась вначале их встречи – теперь он видел в ней всего лишь грязную простушку. Мэдис, как и многие внезапно разбогатевшие люди, ненавидел бедность и не уважал всех тех, кто принадлежал к этому сословию. Более того, он презирал подобных людей, ибо видел в них лишь унылую лень, которой те наслаждались. Мэдис повидал много нищих, когда жил в бараке на краю города. Он не понимал, как можно ничего не делать для своего блага. Ведь это так естественно для человека – всю жизнь бороться с трудностями, а не прятаться от них, складываясь в свой отвратительный кокон, состоящий из жалкой одежды и нерасчесанных волос. Мэдис с отвращением отвернулся от Лишы Миношы.
– Мама, ты прости, что я так долго, – неожиданно заговорил сын.
Нет, Мэдис вовсе не испытывал вины пред матерью, ему не было даже жаль ее. Он не думал, что родители страдали из-за его отсутствия, убежденный, что мешал им жить так, как они хотят. Более того, Мэдис считал, что Ледия проклинает его, как только вспоминает о нем. Наверно, именно от этого ложного, но тяготившего душу чувства лежащего на нем материнского проклятия он и стремился избавиться, когда приехал в Кармы, чтобы просить прощения у матери.
Как глуп он был! Ледия никогда не думала о сыне без тревожной любви и щемящей душевной боли. Хорошо, что она не знала его мыслей. А может быть, все же материнское сердце чуяло настроение сына? Стоя рядом с Мэдисом, Ледия отводила в сторону виноватый взгляд, полный слез.
– Всегда ждала тебя… – рывком проговорила она.
Мэдис был немного удивлен сказанным. Он видел, что мать искренна в своих словах и чувствах, но не хотел верить ей. Это не было ему нужно, ведь он сам не был привязан к матери и не хотел испытывать к ней ни благодарности, ни вины.
Так вот зачем он сюда приехал – ему нужно доказательство безразличия со стороны семьи, это воспринималось им как лучшее проявление любви. Внешнее безразличие – такой и должна быть любовь в семье! Молчание, догадывался Мэдис, – это неозвученная поддержка, ведь иногда слово может остановить лучший рывок твоей жизни и не дать победить в нужный момент. А молчание никогда тебя не остановит.
В очередной раз, придя в себя, Лиша почувствовала, что ее крепко держат, и попыталась вырваться:
– Да я сама пойду, не надо мне помогать, я сильная, – проговорила она, пытаясь сбросить с себя тяжелые руки Мэдиса. Мужчина с удовольствием отодвинулся от нее, ибо боялся испачкать о дешевое сукно свой дорогой темно-зеленый костюм из лучшей в стране ткани. Он отошел от простушки, наблюдая, как она, пошатываясь, удерживает равновесие.
– Лиша, ты столько пережила, милая, иди, отдохни, – стала уверять ее мать.
– Я не хочу, я уже отдохнула. Отстань от меня!
Как грубо для приемыша, почему-то подумал Мэдис, оскорбленный поведением Лишы Миношы по отношению к его родной матери.