Лишённые смерти
Шрифт:
Руки дрожали, и Винсент скрестил их на груди, пока Крас не заметил.
– Уже уходите, ваша светлость?
– ехидно спросил он герцога.
– Или мне тоже называть вас Dominus? Может быть, вы останетесь? Выпьем чаю, обсудим ритуал? Знаете, меня смущают некоторые его детали...
Крас похвально быстро взял себя в руки.
– Почему он здесь? Теренс!
Надзиратель быстро подошёл, попытался увести Винсента. Избранный оттолкнул его так, что тот отлетел к стене рядом с дверью гостиной.
–
– Я не готов, и никогда не буду готов. Так что убей меня сейчас! Что, скрипишь зубами? Знаю, ничего ты не сделаешь: если моя смерть будет случайной, а не ритуальной, мой Дар просто уйдёт и не будет уничтожен!
Крас, ничего не сказав, повернулся к выходу
– Ха! Боишься моего Дара, и в то же время боишься потерять его!
– зачастил Избранный.
– Знаешь, я...
– я!
– даже сочувствую тебе...
Герцог спокойно уходил, слова Избранного нисколько не задевали его. И Винсент замолчал. Теренс поднялся, и юноша позволил себя увести.
У себя в комнате он снова взял тетрадь для записей и перелистал её.
Теперь ему было противно прикасаться к страницам: оказывается, их уже просмотрел его тюремщик! Винсент прищурился, пытаясь разобрать свои каракули:
"Всё ли Теренс успел прочитать? Неужели всё - и даже сны, и даже те воспоминания, которые так сложно было доверить бумаге?!"
Он отшвырнул осквернённую тетрадь и бросился на кровать, отвернулся лицом к стене. Тетрадь упала рядом с окном, лунный свет пролился на её листы. Теперь и ночь, ещё одна вечная тюремщица, читала его записи... Однажды, будучи в мрачном настроении, он мысленно пошутил: хорошо бы эти записи достались его преемнику - новому Избранному. И шуточка захватила его, он уже вполне серьёзно подумывал включить этот пункт в своё завещание....
Он уже легко допускал возможность скорой смерти. Но ещё хорохорился: пусть мой Дар останется! Хотя бы назло Красу!
Над куполом Покрова пронеслись знакомые carere morte: группа молодых дикарей в последние две недели облюбовала район Второй Городской больницы. Сегодня их охота не удалась. В группе не хватало одного, воронки голода остальных углубились. Пустота из них выливалась и выплёскивалась в мир: перепуганные вампиры почти не контролировали её.
Винсент нехотя повернулся к окну, взгляд скользнул по тетради, и новая, страшная мысль посетила его. Он вскочил, схватил тетрадь и бросился с ней вон из комнаты, только дверь хлопнула.
– Теренс!
– его крик пронёсся по коридору. Темнота шевельнулась:
– Да, господин?
"Опять он здесь, близко! Спит ли он вообще?!"
– Скажи, на основании чего ты решил, что я готов к вашему ритуалу? Ты же читал это?
– он швырнул
– Всё читал! Ну, и что скажешь? Эти записи характеризуют меня как человека, готового к самоубийству?
– Я бы не стал называть ритуал самоубийством.
– Тогда что это?
– Добровольное жертвоприношение - это подвиг, господин.
– Но это смерть!
– Для вашей души - это спасение.
Избранный устало закрыл лицо рукой.
– Мы говорим на разных языках!
– прошептал он.
– Но всё-таки ответь... В этой тетради я записывал всё о своём Даре. Наверное, тебе бы следовало сжечь это свидетельство существования Дара, если Крас так полон желанием уничтожить его? Что тебе сказали обо мне мои записи? Разве они не опасны?
Теренс покачал головой:
– Вы сами недавно заметили, что вольны уйти когда угодно. Но вы не уходите... Жертвоприношение должно быть добровольным, мы не можем ступить ни шагу без вашего согласия. Чего же вы ждёте? Вы ещё не знаете этого, но вы вполне готовы - я не врал Красу. Я думаю, когда вы перечитаете тетрадь, вы сами всё поймёте: "Это проклятие слишком глубоко, его ничем не извлечь", "Алитер? Мне мерещится высокая фигура, неотступная, наблюдающая, шепчущая что-то на ухо. Он давно стал моей тенью... Неотделимой тенью!", "Все так боятся меня... Быть может, это не страх нового, неизвестного? Быть может, их страх оправдан? Дар - более зло, чем благо. Иначе, разве был бы я здесь?", "Путь, что предлагал Конор, пожалуй, единственный, который сохраняет мне жизнь. Но пойти на поклон к убийцам матери? Нет, нет...", - вот, что вы пишете! Вы всё поймёте и примете то, что предлагает - только предлагает!
– герцог Крас. Судьба мира небезразлична вам, я вижу, значит, в конце концов, вы согласитесь. ...Господин?
Избранный с трудом подавил желание крикнуть что-нибудь злое. Он возвратился в свою клетку, молча, полный достоинства, и даже не хлопнул дверью.
Разговор с Теренсом очень неприятно задел его. Может, и Латэ заодно с Красом? Может, советуя Винсенту вести эти записи, глава ждал того же: Избранный убедится в собственной опасности для мира и примет план Краса? Если так, значит, он совсем, совсем один!
...Прав ли он, упрямо отвергая теорию о том, что его Дар - зло?
В детстве Винсент любил мифы древних, исчезнувших народов. Сейчас он вспомнил одну легенду: о богине, спускавшейся в подземный мир. Она нарядилась в лучшие одежды, украсила себя драгоценностями, взяла оружие... Но перед каждыми из десятка врат стражник убеждал её избавиться от какого-либо предмета, и она отдавала ему свои оружие, украшения, одежды. Она уходила всё дальше, но теряла всё больше. Она лишилась всей силы, и за последними вратами её убил властитель подземного мира!