Лишний в его игре
Шрифт:
— Да решил еще раз поискать на следующий день, и вот, нашел. Правда, долго искал, и руки все исцарапал и отморозил.
— Это просто невозможно! Я уже с ним попрощалась… Какой же ты молодец, спасибо тебе огромное!
Кольцо вдруг стерло между нами некую границу. Катерина Николаевна все еще смотрит на меня — теперь задумчиво, как-то по-новому. Затем ее лицо проясняется:
— Знаешь, а я собралась чай пить. Составишь мне компанию? А то Яра убежал куда-то в ночь…
Я охотно соглашаюсь. И вот на уютной кухне, под ароматный чай
Моя история явно впечатляет Катерину Николаевну. По лицу кажется, что внутри у нее происходит какая-то борьба. Вскользь я упоминаю работу…
— Ты работаешь?! — Это совсем ее шокирует.
— Да. С четырнадцати лет. Папы нет, а нужно помогать маме, — говорю я уклончиво, не вдаваясь в подробности.
Катерина Николаевна выглядит все более растроганной:
— А чем занимаешься в свободное время?
— Свободное время? — Я хмурюсь, пытаюсь вспомнить, что это такое. — Учусь, работаю. Больше ничего.
— А прогулки? Кино? Друзья? И… девушки? — Последнее слово Катерина Николаевна произносит с легким неодобрением.
Качаю головой:
— Это все не для меня… По крайней мере, сейчас.
— А что же сейчас? — спрашивает она с любопытством.
— Я считаю, что сейчас важнее заложить фундамент под свою будущую жизнь. А отдых и развлечения оставить на потом.
— Это взрослый и серьезный подход. — Она смотрит на меня с уважением. — И большая жертва. Но в будущем она окупится стократно, поверь мне.
Киваю. Хвалю пирог и чай. Не могу не заметить, что за разговором Катерина Николаевна то и дело поглядывает в окно — с легкой тревогой.
— Не переживайте за него, — тихо говорю я, поймав очередной взгляд. — У него много друзей. Большой компанией тяжело попасть в передрягу.
— Надеюсь, что так, — кивает она с грустью. Затем натянуто улыбается и предлагает мне еще пирога.
Я спрашиваю Катерину Николаевну о ее работе, и она рассказывает все, что я уже знаю. Затем я задаю вопрос, почему они с Ярославом переехали сюда. Она говорит, что отсюда удобнее ездить до Москвы, но по интонации я понимаю, что дело в чем-то другом, но сейчас правду она не откроет. Что ж. Все равно чаепитием я остаюсь доволен.
Кажется, мы уже почти подружились.
9
С помощью линейки и двухстороннего скотча краду из почтового ящика Катерины Николаевны какое-то письмо, а потом, дождавшись, когда Ярослав уйдет, звоню в их дверь. Говорю Катерине Николаевне, что письмо по ошибке попало в мой ящик, а затем как бы невзначай жалуюсь, что мне никак не удается одна задача по математике. Не сможет ли она посмотреть? Она охотно соглашается и приглашает меня войти: полчаса
За пятнадцать минут Катерина Николаевна объясняет мне, как решаются такие задачи. Она не дает ответ — просто слегка направляет меня, чтобы я взглянул на задачу под новым углом. Радостный, я ухожу домой, нахожу в стопке задач подобные и за один вечер решаю сразу двадцать штук.
* * *
На уроке русского происходит странность. Елена Андреевна две недели назад объявила сбор денег на подарки учителям и сегодня пересаживает за позорные парты новую партию должников. Почти все места вскоре оказываются заняты, остается одно свободное — рядом со мной. Елена Андреевна называет последнюю фамилию:
— Вудиков.
Замираю от изумления. А Ярослав с довольным видом собирает вещи и пересаживается ко мне. Он выглядит так, как если бы сам все это спланировал. Да что происходит? Получается, о сборах даже Катерина Николаевна не знает? Если бы знала, она ведь точно бы дала ему деньги… Или она и дала, а Ярослав решил соврать и потратить их на свои нужды? Эх, какой же он все-таки гад!
— Теперь мы соседи в квадрате, — улыбается Ярослав. — Но вижу, ты не особенно рад.
— Лучше бы мы были соседями в степени «минус бесконечность», — ворчу я.
— Да, опять убеждаюсь, что прозвище тебе дали не только из-за фамилии, — вздыхает он. — Чего ты всегда со всеми такой злой?
— Это не злость, а здоровый сарказм.
Ярослав тут же изображает, как крутит регулятор громкости.
— Нам с тобой теперь делить одну парту. Может, приглушишь чуток свой «здоровый сарказм», и начнем нормально общаться?
Пожимаю плечами.
— Давай ты будешь общаться со мной так, будто я твой географический антипод?
— Давай, — оживляется Ярослав, не распознав подвоха. — А это как?
— Представь Землю. Проведи мысленно линию от нас через ее центр и выйди в противоположной точке. Это получится точка в Тихом океане, где-то в четырех тысячах километров к юго-востоку от Новой Зеландии.
— И? — Ярослав хмурится.
— И там я, твой географический антипод. А ты здесь. Как бы ты со мной общался?
— Эм-м… по телефону?
Закрываю глаза. Вот же глупость.
— Я болтаюсь в ледяных водах Тихого океана, — медленно произношу я, словно объясняю что-то детсадовцу. — У меня там нет связи.
— Тогда как?
— Как? — вопросом на вопрос отвечаю я.
— Никак? — растерянно спрашивает Ярослав.
— Бинго! — Я отворачиваюсь и принимаюсь писать в тетради.
— Но это нечестно! Ты меня обманул! — возмущается он.
— Ты сам согласился соблюдать правила. И вообще, я тебя не слышу. — Я не отрываюсь от страницы. — Я в океане!
Ярослав, пыхтя, утыкается в свою тетрадь. Вот так мы и становимся «соседями в квадрате». Отдавать долг Елене Андреевне он не собирается. Похоже, ему нравится сидеть на «местах позора».