Лишний в его игре
Шрифт:
— Да. Мы заберем его себе, — говорю я уже уверенно, но она хмурится.
— Нет, явно не понимаешь. Это не щенка с улицы взять! У него есть семья…
— Ты же видишь, что это за семья! Мы просто возьмем и отсудим его! — говорю я с воодушевлением. — Докажем, что с ним плохо обращаются, и отберем!
— Нет, нет. — Мама испуганно мотает головой. Отстраняется от меня дальше и будто отгораживается невидимой стеной. — Мы не сможем, это нереально…
Я сажусь рядом, беру ее за руку. Строю жалобные глаза:
— Мам,
Она смотрит на меня, словно умоляя перестать:
— Ты понимаешь, во что ты меня втягиваешь? Осознаешь ответственность? Ты понимаешь, что суды могут растянуться на годы?
— Мы справимся гораздо быстрее. Ты посмотри на себя и эту Нонну! Какой судья в здравом уме оставит Даню с ней, а не с тобой?
Мама бегает глазами вокруг. Молчит. Я воодушевлен: она думает над моим предложением! Она понимает, что это реально!
— Мам, пожалуйста, пожалуйста! Возьмем его! — прошу я так, словно речь действительно идет о бездомном щенке, и трясу ее руку.
— Ну… — неуверенно и испуганно говорит она. — Мы попробуем. Но… Как мы его найдем? Никто не знает адреса…
— У меня есть план!
29
Разглядываю афишу мероприятий в «Убежище», запоминаю, когда будет проходить сходка старворцев, и прихожу в это время.
В просторном помещении царит полумрак, свет идет от экрана телевизора. Возле него на широких стульях, с дымящимися чашками в руках, сидят человек пятнадцать, все глядят на экран. Кто-то чем-то аппетитно хрустит.
Крутят один из эпизодов звездной саги, сразу не разберу — какой.
Ищу глазами Ксюшу и вскоре нахожу — по центру в первом ряду. Она экспрессивно и громко цитирует реплики одновременно с героиней фильма. Мне это кое-кого напоминает…
— …но наши народы всегда жили в мире. Торговая Федерация разрушила все, что мы создавали упорным трудом. Мы все погибнем, если не примем срочных мер. Я прошу вас о помощи. Нет, я умоляю о помощи… Мы — ваши преданные слуги.
Гиперпривод мне в зад! Да как же вы вообще смогли расстаться, голубки? Вы просто идеальная пара!
Здесь есть свободные места, но я решаю все же подождать Ксюшу снаружи, а то в этом зале концентрация задротства на квадратный метр просто смертельна.
Конечно, сразу Ксюша не раскалывается. Хмурится, смотрит с непробиваемым видом, повторяет, что ничего про Даню не знает. Но я убежден: это не так.
— Ксюш, — серьезно говорю я. — Я понимаю, что ты выполняешь его просьбу. Ты дала ему обещание и не можешь нарушить. Я спрашиваю не просто так. Не уверен, знаешь ли ты про мою маму и Даню, а также про то, какая жесть творится у Дани в семье, это очень долго рассказывать… В общем, моя мама твердо решила забрать Даню у Нонны. Стать его опекуншей или не знаю, как там это называется.
—
— Да. Она готова пройти через суд и всякую нервотрепку. Она не отступит. Но для этого нам нужно сначала Даню найти. А это невозможно без твоей помощи.
Она борется с собой, но уже сомневается. Я давлю — и она в конце концов сдается и говорит мне новый адрес Дани. Мы уже собираемся разойтись, но тут я говорю:
— Антону плохо без тебя.
Она удивлена: явно не ожидала, что речь пойдет об Антоне. И не знала, что мы общаемся. Но через пару секунд Ксюша напускает на себя гордый и сердитый вид:
— Мне плевать. И вообще, я не собираюсь обсуждать это с тобой.
— Просто мы дружим, и я вижу, что ему тяжело.
— Адрес записал? — Судя по резкому тону, она хочет побыстрее уйти.
— Ксюх, еще минута, пожалуйста. — Я умоляюще смотрю на нее. Мне нужно, чтобы она меня выслушала.
Она милостиво скрещивает руки на груди. Воодушевленный, я начинаю:
— Я тебя понимаю. Этот чувак — он всегда был как говно в проруби: и потонуть не может, и плыть ему некуда… Тупо ждешь, когда разложится.
Ксюша усмехается. Думаю, она в какой-то степени согласна со мной.
— Он был ужасно скучным и вообще… никаким. Естественно, рядом с таким всегда приходится брать на себя роль лидера и вести его за собой. Развлекать, выдумывать что-то новое. И ты… ты реально огромная молодец. Если бы не ты, чел совсем пропал бы. Ты очень много для него делала.
Теперь она слушает более миролюбиво. Ей приятно. Может, она чувствует вину из-за их разрыва? Наверное, много раз себя спрашивала, а правильно ли поступила? А я ее хвалю вместо того, чтобы ругать.
— Но он меняется, — продолжаю я. — Даже у таких, как Тоха, в конце концов формируется характер. Думаю, это благодаря тебе. Смотря на тебя, он понял, как здорово гореть каким-то делом, отдаваться ему полностью. И у него даже появились свои увлечения, что-то, чем он тоже горит. Но он пытался от тебя это скрыть. Стыдился, боялся, что ты не одобришь или разочаруешься в нем: ты же считала, что он звездный задрот, а он совсем другой. И однажды он понял, что не может так. Он очень хочет быть с тобой, Ксюх. Но также ему жизненно необходимо, чтобы ты приняла его тем, кто он есть.
Она смотрит вдаль задумчиво и понуро, не отвечает. Я признаюсь:
— Сейчас у меня крайне хреновый период в жизни, и именно Тоха не дает мне пропасть. Его сейчас вообще не узнать.
На прощание я хлопаю ее по плечу:
— Ладно, я пойду, не буду больше грузить. А про Антона ты просто задай себе вопрос: сможешь ли ты его любить просто так, а не за что-то?
— Яр, а что у него за увлечения? — слышу я в спину.
Улыбаюсь. Оборачиваюсь и загадочно отвечаю:
— Спроси его сама. Он тебя еще сильно удивит.