Лисий хвост, или По наглой рыжей моське
Шрифт:
Вообще-то горный переход от Лорнии, королевства людей, до трех графств назывался Ироагаоап. Но стоит пройти по нему всего один раз, сразу понимаешь – это именно Сломай-хребет. Еще не было случая, чтобы караван прошел совсем без потерь. И вот теперь как подумаешь… Если в его отряде после перехода окажется больше трех раненых, Хельвину не поздоровится. Элитные бойцы!
Еще и феи могут потребовать откуп отнюдь не золотом.
Но переход через Сломай-хребет сэкономит целую декаду.
На темном небе уже взошла Села, посеребрив чудесный пейзаж за окном. Раньше Рейвар не задумывался, насколько красивы эти места, не до того было. Но не так
Это было полдекады назад, когда он задержался, разбирая тревожные донесения с границ графства. Войдя в комнату, где они обычно проводили вечера, Рейвар застал лишь пустоту, озаренную горящим камином и небесными светилами – фиолетовой Амитой и серебряной Селой. Тогда Рейвар решил, что хвостатой просто надоело его ждать или, быть может, она нашла другое развлечение. Сев в кресло, он почти сразу заметил, что привычный вид из окна изменился. Как ни странно, но каменный грифон, сидящий на крыше соседней башни, подрос. И только выглянув в окно, он понял, что это хвиса, усевшаяся статуе на голову, так напугала его. Сначала напряжение ушло, но как только он понял, куда забралась эта сумасшедшая, внутри все сжалось.
– Лиска, ты совсем чокнулась? А ну, слезай оттуда.
Она повернула к нему голову и, кажется, улыбнулась.
– Рей… – Это был едва ли не единственный раз, когда он позволил ей такую вольность с именем. – Смотри, какая красота.
Осторожно встав на подоконник, он уцепился руками за карниз крыши и, подтянувшись, перелез на нее, затем обошел угол, чтобы оказаться почти у самой башенки, имевшей чисто декоративное значение. Перепрыгнул на нее и забрался на спину грифону.
– Показушник, – фыркнула Лиса.
– Сама позвала смотреть.
А смотреть-то было на что! Долину равномерно заливали светом оба ночных светила. Темное небо сплошь усыпано бриллиантами звезд. Под ногами шумит бескрайний лес. А на самом горизонте серебряной лентой извивается река. И ветер, едва касающийся щек.
– Действительно красиво.
Лиса обернулась и вновь счастливо улыбнулась. Почти одними глазами, но это и так очень заметно.
– В такие минуты я безумно жалею, что не умею петь. Такое можно описать только музыкой. Ни красками, ни словами. Лишь интонациями. Лишь звуком. Музыкой души. – Она вновь задрала голову, глядя на небо. – Расскажи мне, почему их три.
Он уселся поудобнее и поведал легенду, которую рассказывали у него в племени.
– В древности жил один молодой вож… владыка, – поправился Рейвар. – И задумал он жениться, негоже холостым ходить, да и о наследнике надо позаботиться. Из каждого племени выбрали самую красивую девушку и отправили на смотрины. Первой прибыла Амита, и владыка был так поражен ее красотой, что не захотел больше ни на кого смотреть, но советники уговорили его оценить и других претенденток, все же не птичку на базаре выбирает, а жену. И дабы не потерять благосклонность девицы, он поселил ее в аметистовом дворце. Второй прибыла светловолосая Села… и тоже понравилась владыке, так что он не смог выбрать между двумя красавицами. Новую невесту он поселил в серебряном дворце. Третьей прибыла Нея. И что произошло дальше, догадалась? Этой девице был дарован лазоревый дворец. Прошел год, потом другой, но правитель по-прежнему не мог выбрать, кто из трех красавиц ему милее, приходя то к одной, то к другой, то к третьей. Но от слухов никуда не деться, и когда девицы поняли, в какой
– А что же тот владыка?
– Кому нужен владыка, который не может принять решение? – ухмыльнулся Рейвар. – Он лишился всего, как лишился и невест. С тех пор влюбленные смотрят на ночное небо и просят о взаимности тех, кто так и не узнал настоящей любви.
Он с трудом проглотил ком в горле, думая о том, насколько сильна магия ночи. Ведь сейчас почти нестерпимо хотелось обнять теплое, податливое женское тело и уткнуться носом в мягкие рыжие локоны. Только тогда навряд ли он выпустит ее из объятий этой ночью.
Словно почувствовав тоскливые, но такие ядовито-сладкие мысли, Лиса повернула голову и посмотрела на него. К своему удивлению, Рейвар заметил в зеленых мерцающих глазах слезы.
Они проводили Амиту, а затем вернулись каждый в свою комнату. И Рейвар был благодарен хвисе за то, что она так и не обернулась человеком. Устоять против искушения попробовать горячее женское тело на этот раз у него бы не получилось.
Не стоило отвлекаться на приятные, хоть и несколько колющие воспоминания. Уловив перемену в настроении собеседника, Маришат подошла сзади, прильнула к спине и жарко дунула в заостренное ухо.
– Маришат, я хотел предупредить тебя. Если станет известно о беременности графини Сендан, то ребенок, скорее всего, не выживет. Как и его мать. Ты меня поняла? – улыбнулся он, чувствуя, как деревенеет ее тело. Значит, такая мысль Маришат посещала.
– Как ты смеешь?..
– Легко. Не смей ставить преграды на пути Нейллина. – Отцепив от себя похолодевшие руки, он отошел от коварной женщины. Она и в юности была излишне расчетливой, но замужество за таким человеком, как Бартоломео, избаловало ее безнаказанностью. Маришат на многое пойдет ради сохранения своего положения.
И все же ей не откажешь в уме, изворотливости и каком-то особом чутье, благодаря которому она решилась покинуть родной дом и уехать на другой материк вслед за перспективным молодым человеком, впоследствии ставшим маркграфом. Богатая, красивая. Живи и радуйся. Только вот кто же знал, что муж окажется извращенцем и кутилой. Жену он обожал и ложился к ней в постель, как к богине, но это не мешало ему изливать всю свою темную похоть на простых крестьянок и горожанок. Потом пришла новая проблема – проклятие. Старая жрица вложила в него весь свой гнев и метания неупокоенных душ погубленных женщин. Она весьма радикально лишила его потомства, отсушив все мужские органы. Только это еще больше озлобило Сендана.
Все бы ничего, и с этим можно жить. Вот только… до того момента графиня как-то не позаботилась о наследнике. В чем сейчас глубоко раскаивалась.
Вообще-то у Бартоломео был старший брат, которого растили как будущего маркграфа, – Олеф. А также младшая сестра – Даянира. Когда их родители умерли, Олеф отправил скорбящую сестру в один из самых уважаемых институтов для молодых девиц, находящийся на дальнем континенте – Остара. Там юная Даянира и познакомилась с Маришат, которую, в свою очередь, заприметил Бартоломео, когда навещал сестричку.