Лист на холсте, или Улиточьи рожки

Кальк Салма

— А вы кто? — Эмма уже перестала что-либо понимать.

Он рассмеялся — очень заразительно.

— Прошу меня простить, с этого нужно было начать. Гаэтано Манфреди, второй заместитель монсеньора начальника службы здешней безопасности, к вашим услугам.

— Меня зовут Эмма.

— Значит, и меня нужно звать просто Гаэтано, договорились? Ой, а глаза-то у вас серые! — и смотрит так, как будто увидел какое-то чудо.

— Это… плохо?

— Это замечательно, — проникновенно сказал он. — Идёмте. Я проведу вас тайными тропами в такое место,

где никому не придёт в голову помешать нашему ужину.

— А павлина покажете? — она уже почти была готова улыбаться.

— Конечно. Но — сначала ужин!

Он подал ей руку — она не сразу поняла, что именно происходит, потом сообразила, рассмеялась. Подала ему свою, и они отправились тайными тропами в какие-то особые места этого огромного дворца.

21. Без рекомендаций

Наутро Элоиза успела только разместиться за компьютером в офисе, когда её позвали в службу управления персоналом. Она догадывалась, для чего, и определила причину правильно.

В кабинете Софии за столом сидел Верчеза, вид он имел в целом приличный, но вся его обычная самоуверенность куда-то подевалась. За его спиной прислонились к стене сотрудники службы безопасности Эмилио и Лука, напротив же откинулся на спинку кресла монсеньор начальник названной службы. София восседала во главе стола.

— Добрый день, — Элоиза кивнула Софии, чуть улыбнулась Марни и тоже села — рядом с ним, напротив своего пока ещё сотрудника.

Вчера они расстались после ужина — она смертельно хотела спать, он же собирался ещё куда-то зайти и что-то лично уточнить. Поэтому проводил её до комнат, пожелал доброй ночи и исчез.

— Итак, коллеги, — начала тем временем София. — Вот представление от службы безопасности, вот представление от госпожи де Шатийон. Я предлагаю следующее: мы увольняем господина Верчезу с сегодняшнего дня. Или он кому-то из вас для чего-то нужен?

— Мне — нет, — пожала плечами Элоиза. — Разве что господин Верчеза сможет рассказать ещё что-нибудь, что нас заинтересует?

— Например, из каких соображений он работал на господина Мауро ди Мариано? — усмехнулся Себастьен. — К слову, я уже знаю кое-что из этой, безусловно, захватывающей истории.

Верчеза молчал.

— Господин Верчеза, так почему же? — спросила Элоиза.

— А вам-то что? — буркнул тот. — Хотел и работал. За деньги.

— Не только, — заметил Марни. — Мне рассказали о некоем подложном документе, который был составлен с целью замаскировать следы плохо и не вовремя выполненной работы. Заказчик хотел уволить господина Верчезу с треском, но господин Мариано, бывший знакомым заказчика, уговорил этого не делать. Господина Верчезу просто уволили без лишнего шума, а дальше у господина Мариано был безотказный способ договариваться с господином Верчезой.

— Как интересно, — оживилась София. — Только вот почему эти ценные сведения мы получаем только сейчас?

— Вероятно потому, что не было повода поближе присмотреться к господину Мариано, —

пожал плечами Себастьен. — Узнать об этой тайне удалось только тогда, когда мы задумались о деятельности названного господина. То есть — дней десять назад, не более. Теперь мы это знаем, и господин Верчеза нам более не интересен. Кстати, господина Скаполи мы тоже отпустили. Вероятно, он не сможет больше работать на господина Мариано. Но, я думаю, не пропадёт — найдёт себе других заказчиков.

— Согласна, — кивнула Элоиза. — Конечно же, рекомендаций господину Верчезе не будет, а если меня спросят — то я расскажу всю историю без утайки. Более того, я уже рассказала её одному знакомому, который в курсе рынка соответствующих вакансий и как раз сейчас ищет в мой отдел нового сотрудника. Я его хорошо знаю — он без труда разнесёт информацию по профильному сообществу.

— Это кто же такой крутой? — не удержался Верчеза.

— Симон Эмильен.

Он бросил на неё единственный взгляд, и тут же отвернулся, но ей хватило, чтобы понять — о да, он в курсе, кто это.

— Откуда вы его знаете? Вы же в профессии не так давно?

— Он мой однокурсник.

Больше Верчеза не сказал ничего, да и не о чем уже было говорить. София обещала в течение дня решить все формальные вопросы, а Себастьен — выставить Верчезу за пределы здания также в течение дня. После чего оставалось только откланяться и пойти работать.

Эмма проснулась в одиночестве. Это было не слишком знакомое и оттого прекрасное чувство. Более того, она проснулась сама, без будильника — и это было приятно. А уж воспоминания о вчерашнем вечере, точнее, ночи, и вовсе были из лучших в её жизни. Нет, она не предполагала изменять мужу в этой поездке, и не подозревала, чем может закончиться простое предложение поужинать не в назначенной ей комнате, а где-то ещё.

Нет, она не хранила мужу верности. Не за что ему такой подарок. И при малейшей возможности находила мужчину — не на ночь, так на полчаса. И ей было не особо важно, кто он и каков — мужчина, и ладно. Но вчера… Он нашёл её сам, сам всё придумал и организовал, и после, в своих апартаментах, не разочаровал её. Эмма понимала, что если продолжение и возможно, то — только пока они не уехали отсюда, а точнее — пока муж под присмотром врачей. Потом он будет требовать, чтобы она была рядом — кроме тех моментов, когда придумает ей какие-нибудь никому не нужные дела. Всё, что угодно, только бы она не занималась, чем хочет!

Впрочем, он и живопись запрещал — ровно до тех пор, пока его кузен не увидел её пейзаж и не попросил себе такой же. А потом ещё один кузен. И ещё. И какие-то его друзья. Кажется, муж даже делал на её картинах какой-то хиленький бизнес… ничего, если ей удастся выпутаться и уехать, он может хоть вообще все её вещи продать. От неё уже не убудет.

Эмма никогда не звала мужа по имени. Про себя — муж и он. А в разговорах — господин Лоран. И только. Он тоже не утруждал себя и обращался к ней «эй, ты», или «эта», или «дура». Так что…