Листопад в декабре. Рассказы и миниатюры
Шрифт:
Крылышко прячется под одеяло, сжимается в комочек. Птицы замолкают, притаились.
Крылышко успокаивается, вспомнив, что это огромные чинары меняют кору. Кора, засохнув, отстает и висит лохмотьями, а ветерок дунет — срывается и гремит по ветвям.
Птицы, должно быть, тоже вспоминают это и снова начинают петь и кричать. В саду ревет ишак, точно лев в зверинце.
Крылышко лежит с широко открытыми глазами, замирает от страха, от любопытства, слушает голос ночи.
Потом в груди у Крылышка начинает неприятно ныть. Ей чудится, что в эту ночь должно случиться что-то нехорошее. Это нехорошее
Просыпается Крылышко от крика. В кухне что-то происходит. Яркий свет в комнате режет глаза. Вдруг из кухни выскакивает растрепанная мама и бросается к окну. За ней вбегает с ружьем папа. Лицо у него белое, как рубаха; Крылышку мерещится, что и глаза его побелели. Он быстро вскидывает ружье.
— Не надо! — пронзительно кричит Крылышко, вылетает из кровати и хватается за ружье.
Темнота в окне проглатывает маму. На ветке качается алая косынка.
Крылышко висит на руке отца и рыдает. Вспугнутая криком, уже не звенит ночь. Все притаилось и только совка с вершины сообщила нерешительно и еще печальнее: «Сплю… Сплю…»
— Спи, — шепчет отец и кладет руку на голову Крылышка. Рука прыгает, а под ней дрожит голова девочки.
— Нет, это ты иди спи, — уговаривает она совсем по-взрослому. — Иди спи. Спи.
Утром, когда папа ушел на работу, осторожно, крадучись, появляется мама. Губы ее бледны.
— Испугалась, моя девочка, — нежно обнимает она Крылышко, — ну, ничего, скоро все кончится. Собирайся. Мы уезжаем.
— Куда? — удивляется Крылышко.
— На другую квартиру.
— А кто же… на другую квартиру?
— Я, ты…
Мама заполняет четыре больших чемодана. Какой-то мужчина с засученными рукавами выносит их, насвистывая.
Крылышко бежит к дверям, расставляет руки:
— Мама, не надо!
— Ты с ума сошла! — сердится мама, берет ее за руку и уводит из дома.
У ворот стоит серое такси с шахматной полоской на боку…
Крылышко и мама живут в большом каменном доме. Вместо папы с ними дядя Валера. У него скрипка. Вечерами он бережно, как ребенка в люльку, укладывает ее в черный футляр, обклеенный внутри красным бархатом, и уходит куда-то играть. Дома он играет каждое утро. Играет одно и то же, скучное, надоедливое. В это время Крылышко должна сидеть где-нибудь в уголке. Не мешать. Она сидит, и ей хочется оборвать все струны на скрипке.
Дядя Валера никогда не ругается. Он только все время тихим голосом учит Крылышко:
— Руки нужно мыть. Привыкай к порядку. Повесь полотенце на место.
Мама говорит, что он воспитывает.
Крылышко молчит, не смотрит на него и тихонько уходит в угол. Там лежат игрушки. Со скучным лицом перебирает их. И думает о том, как она обязательно порвет все струны, запачкает чернилами все ноты, а в карманы белого пиджака дяди Валеры насыплет сажи. Ее выгонят из дома, она будет скитаться. А мама потом спохватится, начнет со слезами искать, но ее уже никогда не найти. Крылышку становится жалко себя.
Вспоминает темноватый сад, роняющий яблоки на рассвете, Наташу в тюбетейке, кур, спящих на яблонях. Папа, наверное, один в пустой комнате. Он стоит у окна и вертит ножницы. Он ждет Крылышко. И она убежит к нему. Они будут скитаться вдвоем…
Крылышко видит, как мама с удовольствием и торопливо готовит обед, прибирает в комнате. Она старается угодить дяде Валере. Теперь вещи слушаются ее. Они всегда стоят на местах чистые, как именинники. И мама и вещи любят друг друга. Мама, раскрасневшись, поет, дурачится и походит на озорную девчонку. Дядя Валера любуется ею, целует руки.
Крылышко отворачивается и, не вытерпев, коротко всхлипывает. Мама испуганно оглядывается, шепчет:
— Ну, что ты, глупышка? Иди погуляй.
Крылышко крепко сжимает губы и молча выходит. Из-за двери слышит грустный голос мамы:
— Что случилось с ребенком — не пойму. Была такой правдивой, мягкой. А теперь упрямая, скрытная, нервная… Вдруг испортился характер…
«Ну и пускай! Ну и можете прогнать! Не заплачу!» — думает Крылышко, стоя на лестничной площадке.
Во дворе слышится детский визг и беготня, но ей неинтересно играть.
Вечером Крылышко с мамой и дядей Валерой приходят в парк. Мама и дядя Валера сидят на скамейке в густой аллее и говорят о том, что завтра нужно купить девочке форму и букварь с тетрадками. Уже время пришло. Мама смеется, держит дядю Валеру за руку.
Недалеко, на повороте аллеи, под огромным карагачем стоит ларек. Перед покупателями, загораживая продавца, висят на веревочках лиловые гроздья винограда и большая золотистая дыня.
Крылышко подбегает к ларьку. С другой его стороны на скамейке сидит человек в темном костюме. Волосы у него как меховая шапка. Крылышко смотрит и узнает отца. Она резко останавливается, улыбается, но, услышав голос мамы, пробегает мимо. Отец успевает протянуть плитку шоколада. Крылышко на ходу берет и стрижом уносится обратно.
Быстро глянув на маму с дядей Валерой, прячет шоколад под куст, проносится мимо. Опять выпархивает перед отцом, дарит мгновенную улыбку и улетает за деревья.
В темноте, низко между кустами, она мечется бесшумной белой птицей.
— Катюша! Скоро начнется сеанс! — кричит звонко мама.
Крылышко устремляется к отцу, крепко обхватывает его шею, шепчет:
— Я приду к тебе завтра.
Вдали слышится смех мамы. Крылышко плавно скользит над землей, опускается у куста, ловит шоколадку, на лету сует ее в кармашек и растворяется в темноте.
Отец сидит без движения, похожий на большой куст.
На другой день Крылышко влетает в свой старый сад. Смеется, встретив обрадованную Наташу, прыгает на свое крыльцо. Большой рыжий Ленивец сидит, закрыв глаза. Она прижимает его к груди, гладит:
— Маленький мой, маленький!
Выбегает отец, прижимает к себе Крылышко с Ленивцем, гладит ее и тоже приговаривает:
— Маленькая моя, маленькая!
Крылышку чудится, что он, вглядываясь в ее лицо, старается разглядеть в нем что-то необыкновенно дорогое. И он видит это, известное только ему, и потому так дрожат его руки, так крепко он целует ее.