Литераторы Дамкин и Стрекозов
Шрифт:
– Достали?
– сочувственно спросил седой швейцар с бакенбардами под прусского короля Фридриха.
– Ох! И не говори!
– Ваш столик уже накрыт.
– А Стрекозов еще не приходил?
– Еще нет.
– Жаль. Без него скучно.
– И не говорите, - участливо вздохнул швейцар.
– А помните, товарищ Дамкин, как вы и господин Стрекозов лет пятнадцать назад, тоже, кстати, на ваш день рождения, знатную драку здесь отмочили?
– Да, было дело!
– заржал Дамкин.
– О, молодость, как ты обворожительна... Я помню, нас еще тогда
– Ну, - развел руками толстяк.
– Кто старое помянет...
– Да ладно, я не обижаюсь, - Дамкин добродушно похлопал швейцара по плечу.
– Просто молодость вспомнил.
– Спасибо, - растрогался швейцар и вытер обильную слезу.
– А у меня для вас подарок. Вот, в той самой драке оторвали с вашего, с позволения сказать, пиджака...
Старик протянул литератору пластмассовую пуговицу.
– Точно!
– воскликнул Дамкин.
– Моя! Я потом два года ходил без пуговицы, пока не подарил пиджак Карамелькину.
– Пионеры недавно заходили, просили для музея Дамкина, а я не дал. Дай, думаю, подарю лучше нашему любимому литератору. Да не просто так, а на день рожденья!
– Спасибо, - Дамкин пожал швейцару руку и подумал, что не плохо бы кошелек еще найти, который у него вытащили в драке из кармана этого же пиджака.
– Да чего уж, - совсем уже заплакал растрогавшийся швейцар.
Дамкин прошел в зал. При его появлении все посетители, словно сговорившись, вскочили и прокричали:
– Слава великому литератору Дамкину, одному из авторов величайшего романа века "Похождения Билла Штоффа"! Ура! Ура!
Дамкин, как фюрер, сделал жест рукой, изобразил на лице улыбочку и прошел к своему столику с табличкой "Столик Дамкина и Стрекозова". Столик был заботливо накрыт белоснежной скатертью, в розовых тарелочках лежали икра красная, икра черная, ветчина, балычок, финская колбаска и салатики. Над этим столиком висела большая картина, для которой неизвестный художник не пожалел самых ярких красок. На картине Дамкин и Стрекозов, оба в зеленых вельветовых костюмах, с достойным видом получали Нобелевскую премию из рук самого Нобеля.
Официант принес бутылку "Камю", услужливо смахнул со стола хлебные крошки и поставил перед великим литератором граненый стакан.
Дамкин, которому последнее время "Камю" нравился в два раза больше, чем "Наполеон", ухватился за бутылку и вдруг услышал как напротив окон хлопнули дверцы подъехавшей машины.
– Похоже на "Мерседес" Стрекозова, - пробормотал Дамкин задумчиво. Он отодвинул тяжелую штору в сторону, приспустил забрало своих черных очков, осторожно выглянул в окно и присвистнул.
Стрекозов вылезал из машины, прижимая к себе двух неотразимых блондинок. Одна из них вырывалась и вызывающе кричала, что не желает идти в этот противный ресторан и пить этот гнусный "Наполеон". Добродушно усмехаясь, Стрекозов придерживал ее то за пышный зад, то за осиную талию, и говорил что-то ласковое. Очевидно, предлагал пить водку, а коньяк оставить на ночь.
– Эй, Дамкин!
– крикнул он, увидев в окне соавтора.
Дамкин, выражая нетерпение,
– Дамкин! Однако, за хлебом надо сходить!
Голос Стрекозова вернул Дамкина с мечтательных небес в его комнату на диван, который литераторы называли топчаном.
– Эх!
– вздохнул Дамкин, еще никому не известный литератор.
– Я так размечтался, а ты все испортил!
Дамкин, действительно, фантазировал, и день рождения у него был не сегодня, а только завтра.
– Кушать-то надо, - резонно сказал Стрекозов, тоже литератор и тоже, кроме узкого круга друзей и подруг, никому не известный.
– Дело хоть и житейское, а нужное!
– Ах, - страдал Дамкин.
– Какая была мечта! Не мечта, а прям культ моей личности!
– Культ личности - это очень плохо, - осудил Стрекозов.
– У тебя завтра день рождения, а ты тут такое безобразие разводишь. Нехорошо! Быстрее за хлебом, а то магазин на обед закроется!
Дамкин, горестно сопя, навернул на шею теплый шерстяной шарф, но вовремя вспомнил, что на улице уже тепло. Литератор чертыхнулся, снял шарф, нашел синюю хозяйственную сумку и пошел за хлебом.
Кушать, действительно, очень хотелось.
Глава следующая,
в которой читатель вводится в курс дела
и знакомится с главными героями этого романа
Поэтом можешь ты не быть,
Но и работать не обязан!
Дамкин и Стрекозов "Толстая книга"
Дамкин и Стрекозов работали в еженедельной газете "Путь к социализму". В своих талантливых статьях о передовиках производства, предприимчивых колхозниках и фантастических достижениях народного хозяйства литераторы поднялись до вершин подлинного мастерства, но редактор газеты Однодневный каждый раз оставался чем-то недоволен. То ему не нравился слишком живой стиль, то наплевательское отношение Дамкина и Стрекозова к описываемым событиям. Впрочем, литераторов не оставляла надежда когда-нибудь создать статью, которая привела бы редактора Однодневного в полный восторг.
Господь Бог любил Дамкина несравненно больше, чем Стрекозова, ибо у Дамкина была собственная однокомнатная квартира, подаренная ему добрыми родителями. Родители Дамкина занимались археологическими раскопками то в Нигерии, то в Перу и, как шутил Дамкин, намеревались прорыть сквозной туннель под Атлантическим океаном. Раньше у родителей Дамкина была трехкомнатная квартира, но ее по общему согласию пришлось разменять. В то время Дамкин уверял родителей, что собирается жениться на одинокой женщине. Она была старше Дамкина на пятнадцать лет, и ей одной было тяжело управляться с тремя малолетними детьми. Так что родителям, и без того страдающим от многочисленных приятелей Дамкина, которые частенько портили или уносили понравившиеся им редкие сувениры из экзотических стран Африки и Америки, ничего другого не оставалось, как разменять свою квартиру по договоренности на двухкомнатную и однокомнатную, после чего предоставить любимому сыну самостоятельную жизнь. Теперь литератор жил в большом кирпичном доме на Проспекте Мира, куда гости могли ходить, абсолютно не беспокоя родителей Дамкина.