Литературная Газета 6289 ( № 34 2010)
Шрифт:
Вторая ориентируется на буржуазную. Которая, в свою очередь, адаптирует под себя культуру аристократическую. Удачи бывают: некий английский актёр хорошо расписывал «по ролям» древние истории для своей труппы. Результат: их разыгрывают на сцене уже четыреста лет, и не только в Англии. Но, повторю, так бывает редко.
Чаще бывает какая-то половинчатость: ни богу свечка, ни чёрту кочерга. Хотя и «кочерга» получается частенько увлекательной. Особенно в цирке.
В этом году обошлось почти без «недокочерги». Что подтверждает статус фестиваля.
Парад-алле – и вот в манеже появляются
Они не гнались за «смыслом». Они поняли главное – смысл в том, чтобы быть здоровыми, сильными и ловкими. Остальное может лишь помешать.
Как помешала, например, «изысканность» западноевропейским гостям. Акробату на шесте Полу Херцфельду из Франции и франко-швейцарскому дуэту на канате «Шарлотт и Сафорин». Оба номера не были лишены настоящего изящества. Фрагменты очаровывали, но погоня за «историей» не увенчалась успехом. От выступлений, которые заявлялись осмысленными и законченными, осталось чувство пустоты. На множество «ахов» в процессе пришлось единственное «и что?» по окончании. У парня был более цельный номер – он стал лауреатом. Тогда как девушки – всего лишь дипломантками.
А вот первым акробатам досталось «золото». По справедливости. Пусть не единственное, но несомненное.
Особая статья цирка – клоуны. С этим беда. В «рыжего» играть считают несовременным, а если пытаются, то без успеха. Бельгийский клоун Барто изображал «тупого». Настолько удачно, что порой за него было стыдно. Правда, вдруг бельгийцам это в радость: здесь необходимо сделать поправку на традиции. Ибо американский дуэт Алекс и Белла Чер (русские по языку и настоящим именам!) показал то, что мне, например, увиделось не столько даже строгим следованием традиции, сколько творческим развитием этой самой «архаики». Выступай Алекс и Белла под русскими именами, я бы вспомнил Петрушку, но дуэт из США закономерно отсылал зрителя к англосаксонским Панчу и Джуди, супружеской паре площадного кукольного театра.
В жестах Алекса хватало грубости и неприличия. В поведении Беллы – стервозности. Но за всеми их междоусобицами угадывался неподдельный лиризм без деклараций. Каждый в этой паре был «рыжим» и «белым» одновременно. Это легко понять населению «земли» – крестьянам и помещикам; труднее – насельникам «людской», которым главное, чтобы было «богато» в понятных только им смыслах.
Собственно, все номера уложились в эстетический диапазон между указанными выше. Будь у меня репортаж, я бы нашёл доброе слово для каждого. Поверьте, каждый конкурсант это заслужил, но у меня текст про другое. Про культуру, которую я люблю, которая ещё сохраняется в цирке почти нетронутой. Пусть это «почти» тревожит, но цирк в лучших проявлениях демонстрирует завидную реакционность и почтенную «отсталость» от моды.
Даже животные мне пришлись по вкусу, хотя и не были «даны в снедь». Я сторонник бархатной диктатуры. Мне приятно смотреть, когда подчинение доставляет естественную радость. Как аполлонический человек, я не люблю грубое насилие извне, хотя и признаю его необходимость.
Поэтому
Последний номер, однако, был затянут; его декорации отличались помпезной избыточностью, а поведение дрессировщиков – подчёркнутой демонстрацией риска. Кто спорит, сотни килограммов разящей мощи, суммарные метры клыков и когтей, децибелы рычания – всё это волновало. Номер не мог остаться без «Золотого слона», на смаковании опасности держится цирк, но! Цирк всё же не коррида, у которой основа – тавромахия, искусство убийства быка, восходящее к крито-минойской культуре. И если цирк забыл священные основы игр с пантерами и леопардами (а он, как кажется, забыл), то лучше не играться в смерть с большими кошками. Это я к тому, что здесь «модерн» мешает. Здесь цирк покидает свою обустроенную ойкумену, стиль страдает.
Впрочем, крепость многоликого цирка превосходит алмаз. Он вбирает в себя все этапы своей нелинейной истории. Он даже не забыл тот период, когда лучшим развлечением граждан почиталась демонстрация уродств и иных ненормальностей. Вокруг мутантов собирались сильные и здоровые люди. Они смотрели на редкость. На редкость смотрим сейчас в цирке мы. Это мы должны быть быстрыми, сильными, координированными, а они – такими же, но ещё готовыми умереть для развлечения тех, кому смерть не кажется эксцессом.
Короче, цирк неколебим: каждый вечер он собирает вокруг манежа людскую толпу и с удивлением всматривается в неё.
Евгений МАЛИКОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии: 16.09.2010 13:41:30 - Олег Витальевич Пухнавцев пишет:
Блестяще
16.09.2010 13:40:52 - Олег Витальевич Пухнавцев пишет:
Блестяще
Здоровья тебе, родная!
Они сражались за Родину
Здоровья тебе, родная!
ЖИВЫЕ СВИДЕТЕЛИ
Чем дальше по времени от нас Великая Отечественная война, чем меньше остаётся её участников и свидетелей, тем ценнее воспоминания тех, кто пережил и пересилил её. В том числе и тех, кто в силу своего возраста не держал в руках оружия.
…За окном буйствовал май. Белой кипенью запоздало цвела черёмуха. Прохладный, слегка сладковатый, опьяняющий запах поднимался до четвёртого этажа и через открытую балконную дверь наполнял однокомнатную квартирку моей мамы. Накануне мы отметили её восьмидесятилетие. Были гости, разговоры, а потом ещё и полуночное мытьё посуды, поэтому мама позволила себе встать не спозаранок, как обычно, но всё-таки к моему пробуждению успела испечь мои любимые пирожки с капустой. После завтрака мы сели на старый диванчик и заговорили о минувшем. Не знаю почему, может быть, цветущий май был тому причиной, я спросил: