Литературная Газета 6304 ( № 2 2011)
Шрифт:
То есть если отнять от Емелина юмор – что останется?
– Знаешь, Лев, меня ужасно раздражают люди, которые, важно надувая щёки, повторяют заезженную банальность: «Интернет – это помойка».
Интернет – такая же помойка, как наша жизнь. С повсеместным распространением компьютеров он действительно стал самым демократичным информационным пространством. Сравнивать его с телевидением, на котором царят политическая цензура и бабки, невозможно.
При чём здесь наличие или отсутствие
Вой на Интернет поднимают, по-моему, именно бывшие самозваные хозяева дискурса. Которые в редакциях и на худсоветах изображали из себя арбитров изящества, решающих, кому быть Автором, а кому – потребителем. И вот, потеряв эту власть, они злобно брызжут слюной и страдают по тем временам, когда она у них была.
Ещё раз, как сказал поэт:
В Интернете возможность высказаться
Обрёл голодный и раб,
И власть у хозяев дискурса
Уходит из грязных лап.
(Поэт – это я.) А ты, извини, ерунду какую-то говоришь про юмор. Меня этот вопрос никогда не интересовал. Себя я юмористом не считаю, между юмором и стёбом – дистанция огромного размера.
Юмор – методика вызывания у человека смеха.
Стёб – это когда берётся некая тенденция и доводится до предела своего развития, а затем выводится и за этот предел. Я льщу себе, что пытаюсь заниматься именно этим. А уж что вычитывают у меня читатели – сие тайна велика есть.
Группировка, господствующая в стремительно вырождающейся «современной русской поэзии», меня тотально ненавидит. Ни один мой текст в своих изданиях они никогда не напечатают. Поэтому я публикую свои тексты в Сети. За что ей благодарность моя не имеет границ.
– А Кабак? Разве твоя известность начиналась не с выступлений в «клубах»? Я это к чему: вот в 50-е годы говорили «поэзия стадионов», хотя дело происходило главным образом в Политехническом музее. Сегодня Интернет – такой «стадион», то есть вывеска, а дела делаются в Кабаке. Нет?
– Кабак – дело хорошее. Но известность пришла ко мне не оттуда, а благодаря деятельности нескольких хороших людей (твоей в том числе). А с Кабаком ситуация развивалась так. Стал я в него похаживать. Когда сам читал, когда других поэтов слушал и всегда нажирался. Денег я тогда зарабатывал крайне мало, так что скоро ощутил серьёзный удар по бюджету.
И решил: зачем мне ходить на других поэтов? Буду ходить, только когда сам выступаю. И тут выяснилось, что в Кабак на литвечера никто, кроме поэтов, не ходит. Сидят, слушают друг друга, рукоплещут. А как я на их вечера ходить перестал, так и они, естественно, мои вечера начали игнорировать.
Перед пустыми стульями распинаться глупо. Так я и вообще в Кабак ходить забросил. И печени легче, и карману.
– Всё-таки не пойму, за какие такие качества тебя в «хорошие места» не берут. Ты
– Качества мои тут ни при чём. Литературное начальство признаёт поэтов, которые пишут стихи для них. Тексты, которые в их теории не укладываются, они литературой не считают. Они признают только тех, кто играет по их правилам, предполагающим чинопочитание, хорошее поведение, умеренность, аккуратность и благонамеренность вплоть до определённых политических взглядов. Я в эти игры не играю.
– Вот я и хочу выяснить – в какие ты играешь игры. Давай блиц! Короткий вопрос, понятный ответ. Например: Путин или Медведев?
– Медведев вроде подобрее и поумнее.
– Кто расстрелял поляков в Катыни?
– Начальство сказало, что наши, я этот вопрос серьёзно не изучал, да и не смог бы. Следовательно, аргументов против у меня нет.
– Клерикализация или секуляризация?
– А что клерикализировать? Собственность Церкви потихоньку вернут.
А общество уже не клерикализируешь, его только исламизировать можно.
А уж секуляризировать и подавно нечего.
– Растут сыновья, скоро армия. Служить или не служить?
– При нынешнем состоянии армии этот вопрос каждый должен решать для себя сам. Неясно, с кем воевать. Чечню подкупили, Грузию победили, с НАТО никто воевать не собирается. С китайцами бесполезно…
– Чего нет в России?
– Прежде всего элементарного полицейского порядка.
План был такой: усыпить бдительность респондента, незаметно подвести к последним пяти вопросам. Кинжальным, разящим в грудь. Но в итоге сражён оказался я сам.
Правильные ответы предполагались такие: 1) Слава России; 2) Слава России; 3) Слава Богу; 4) Русский мальчик должен служить; 5) Слава России.
И хоть трава не расти.
Вместо этого – обтекаемые взвешенные ответы. Поневоле задумаешься: кому они адресованы? Уж не той ли самой литбюрократии, к мыслям о которой раз за разом возвращался подследственный? Поэты, как актёры, не любят, когда их не любят, и невольно начинают демонстрировать миру недостающие до полной любви качества. Вплоть до «умеренности, аккуратности и благонамеренности».
Сева, этим ты им не поможешь!
Сам говорил: твой метод – доводить тенденцию до предела. Обычно ты берёшь среднего обывателя и превращаешь в этакого «правого экстремиста». Попутно высмеивая. Почему же ОНИ злятся – если высмеивая?
А если бы высмеивал завсегдатая митингов в защиту Ходорковского – им бы понравилось?..
Нет, конечно. Дело в том, что тенденция превращения обывателя в правого экстремиста не выдумана тобой, она реальна. Вот чего они боятся, а страх всегда злит.