Литературная Газета 6322 ( № 18 2011)

Литературная Газета

Господи, какой ужас,

Зачем она крестится,

Господи, какой ужас,

Зачем она красится,

Господи, какой ужас, ужас, ужас:

Сжуливается, суживается,

Сживается с мужем.

* * *

Когда я во сне улыбаюсь,

Я твоё повторяю имя.

Я тебя вспоминаю губами,

Нацелованными другими.

Я тебя ощущаю дрожью

Тела усталого ночью.

Я себя защищаю ложью

Этих бессильных строчек.

1957

* * *

Я

верю, что ты добр,

Я вижу, что ты слаб,

Я знаю, что все слова

В устах твоих – только слова,

И будь ты царственно щедр –

Тщетнейшая из тщет,

Как головой об порог,

Ждать от тебя чудес,

Пощады, обмана, зла.

Как

«Хлеб насущный даждь нам днесь»,

Я в сердце тебя приняла.

1957

* * *

Любовь – забава иль беда?

Буржуйка или побирушка?

Не продолжай, у твёрдых «да»

И нежных «нет» – одна подушка,

Одна свирель, одна еда,

И разделяют лишь года

Их на «потом» и на «тогда».

1960

* * *

Люблю сумасшедших

в себя ушедших

и отошедших от себя

от общих шествий

от происшествий

я против шерсти

люблю тебя

1958

КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Холодные своды. Тяжёлые воды.

У берега дремлют худые челны.

Спешат на работу века и народы.

Стоит Монастырь на путях

Сатаны.

Молчат колокольни. Кресты

покосились,

Но белые храмы далече видны.

Отсеялись справно. Почти

откосились.

Стоит Монастырь на путях

Сатаны.

Над озером Белым рассветы белёсы.

Юродивый спит у замшелой стены.

Свистят над Россией бесовские

косы.

Стоит Монастырь на путях

Сатаны.

1979

* * *

Ассоциации, сны, демонстрации…

Боже ты мой,

Как мне мечтается из эмиграции

Вновь возвратиться домой.

В дом ледяной –

Жаркий – родной –

мой!

Ваши овации, ваши сенсации

мне ни к чему.

В тёмной, беззвучной, бесслёзной

прострации

я слишком долго живу.

Вроде бы как наяву,

Но неподвластна душе и уму

и никому.

Знаю, что тема стиха для пародии

слишком легка.

Те, у кого нет ни чести, ни родины,

их не помедлит рука.

К счастью, я их не услышу – глуха

я к поэтической

стала мелодии

и не строга

к брани, насмешкам, обидам

и бедам,

даже к печали своей…

– Дети мои, никогда не приеду

к вам и у ваших дверей

«Здравствуйте!» – робко не молвлю

соседу…

Боже, скорей

Душу мою призови на беседу,

словом согрей!

Бог не услышит. Но я не в обиде.

Я и не жду.

Сына не слышал. Креста не увидел

В райском саду

В полном покое и в ангельской свите,

с миром в ладу.

Дома Вергилий. В изгнанье Овидий.

С ним я свой Стикс перейду.

1985

* * *

Сколько раз я засыпала –

умирала ввечеру.

Сколько раз я воскресала –

просыпалась поутру.

Солнце жёлтое сияло,

дождик плакал, ветер выл,

голубое одеяло

Бог на землю уронил.

Голубое, голубое,

не бывает голубей,

нас теперь с тобою двое,

ну а третьего – убей!

Никого не убивала

ради красного словца!

И с молитвой укрывала

Духа, Сына и Отца.

Надо мною, над тобою,

над землёй и над водой

дождик плачет, ветер воет,

пляшет месяц молодой.

За долами, за горами

солнце жёлтое живёт,

я приду к нему с дарами –

мать покойная зовёт.

1990

ПАСХА В КУКУЕВЕ

Сестрице

О Господи, как они пели

в прохладном полночном апреле,

три бабы под старой ветлой!

Большая Луна сияла,

Большая Вода стояла,

оттаявшей пахло землёй.

О Господи, как они пели

в прозрачном, простудном апреле

в мои молодые года!

Текли голоса в поднебесье:

«Воскресе, Христосе, воскресе!»

– Большая стояла вода.

Счастливое нищее детство,

кладбищенской церкви соседство

(в тридцатых пошла на дрова)…

Большая Луна во Вселенной

сияла. Надеждой нетленной

пасхальная радость жива.

Три бабы на красном крылечке

поют, и далёко-далече

живая молитва слышна.

Плывут голоса в поднебесье:

«Воскресе, Христосе, воскресе…»

С той ночи мне смерть

не страшна.

1991

СКВОРУШКА

О, Русская Земля!

ты уже за холмом.

Слово о полку Игореве

Минорушка!

Не играй в хитрого ворушка