Литературная Газета 6328 ( № 24 2011)
Шрифт:
И нам показали «Коммуниста».
Надо сказать, что с тех пор, что бы я ни читала и ни слушала о коммунизме, всегда представляю его себе с человеческим лицом – лицом Евгения Урбанского.
А ещё был у нас предмет НВП – начальная военная подготовка, если кто забыл. Человек, его преподававший (как сейчас помню, по фамилии Сашкин), поставил мне по нему пятёрку. На педсовете (как рассказал мне потом симпатизировавший мне физик) Сашкина спросили: «Что это у вас с Кабыш? Контрольная – «3», скорая медицинская помощь – «3», сборка-разборка автомата – «3», а за четверть – «5»? За что «5»?
Сашкин на секунду задумался, а потом, по
Это я к тому, что патриотизм воспитывается не правильными словами, контрольными и зачётами: настоящие учителя это понимают.
Даже литература, которая в принципе воспитывает всё: и любовь, и дружбу, и патриотизм, и веру, – не делает это автоматически. Здесь важны и книга, и учитель, и дети, и атмосфера – одним словом, «трение умов», как назвал это одноклассник Пушкина.
К примеру, «Тарас Бульба»: куда патриотичнее? А поди ж ты!
«Тарас Бульба был хорошим патриотом, но плохим мужем», – говорит семиклассница Женя Л.
И я соглашаюсь: бывает!
«Я искренне не понимаю, как можно убить того, кого ты сам породил, даже если ребёнок сделал что-то, что не вписывается в понимание отца», – негодует Ксюша Л.
И я объясняю, что, во-первых, Андрий уже не «ребёнок», а во-вторых, проступок проступку рознь: Андрий совершил то, что не вписывается не только в понимание его отца, но и Отца Небесного, как известно, считавшего, что нет ничего лучше, чем отдать «жизнь своя за други своя», а стало быть, нет ничего хуже, чем посягнуть на жизнь своих товарищей.
«Я считаю, что не обязательно быть воином, главное – быть сыном», – заявляет Олег Л.
И я возражаю: для Тараса Бульбы сын – это воин. Что же касается матери... то, конечно, она любит сына просто потому, что это сын. Но горе матери, чей сын отдаст её на поругание врагам.
«Нельзя называть одного хорошим, а другого плохим, ведь каждый из них честен в своих убеждениях», – настаивает Саша В.
И я замечаю, что честным можно быть не только в своих убеждениях, но и в своих заблуждениях.
«Границы между государствами временны, а любовь – вечна: Андрий выбрал этот путь, и я его за это уважаю», – возражает Алиса К.
И я напоминаю, чем гоголевский герой заплатил за свой выбор, и предлагаю не «уважать», а «жалеть» его.
Вот так: с хорошей книгой, свободно, страстно, искренне добываем мы понятие «патриотизм». А в конце урока я тоже показываю фильм, точнее, эпизод из нового «Тараса Бульбы» Владимира Бортко.
На экране поляки сжигают Богдана Ступку. Я сижу к экрану спиной и смотрю на лица детей.
Я давно уже человек не пафосный, но, ей-богу, ради этих лиц, на которых боль, отчаяние, сострадание, страх, одним словом, «и жизнь, и слёзы, и любовь» – к родине и человеку, – стоит преподавать предмет с маргинальным названием «русская литература».
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
После экзамена
Гуманитарий
После
КНИЖНЫЙ
РЯД
Время и судьбы: Серия воспоминаний филологов МГУ выпуска 1950–1955гг., книга №4 / Составители Г. Копылова, В. Кибальникова. – М., 2010. – 300экз.
Студенчество – светлая, счастливая, азартная пора жизни. Начнёшь вспоминать – и невозможно остановиться. О студенческих годах мы чаще всего рассказываем своим детям, внукам, близким людям, с которыми готовы поделиться сокровенным.
Самые памятные эпизоды жизни студентов филологического факультета МГУ выпуска 1955года собрала уже четвёртая книга воспоминаний «Время и судьбы». Маленький тираж её вполне оправдан – это издание для своих. Для людей, которые готовы окунуться в университетскую жизнь Москвы послевоенных 50-х, встретиться со своими однокурсниками и преподавателями, рассказать о том, что дорого из прошлого, и о том, как сложилась уже другая, взрослая жизнь.
Среди выпускников филфака тех лет – литературоведы, критики, журналисты, педагоги. Они опубликовали в этом сборнике свои интервью, рассказы о командировках, о своих учениках, отрывки из студенческих дневников: «Сейчас отпорола воротничок от платья и вспомнила, что пришивала его мама. Стало тоскливо, вспомнился дом и захотелось домой… Москва и университет вдохнули в меня новое содержание, новый дух… Какой хороший профессор и человек наш Александр Николаевич Соколов!.. Он обладает удивительной и ценной способностью излагать интересно скучный и трудноусваиваемый материал… Я почувствовала тягу к творчеству…»
Эта книга, думаю, будет очень любопытна лет через двадцать-тридцать. Нынешние реформы образования очень быстро набирают обороты. И если они будут продолжаться в том же направлении, маловероятно, что дух старого университета, фундаментальность знаний, передающихся там в уважительных, творческих, деликатнейших взаимоотношениях педагогов и студентов, смогут ощутить наши дети.
Вспомнят ли они, как – после изнурительных школьных экзаменов, «лишних» предметов школьного курса, тяжелейшего периода абитуриентства – вдруг наступает затишье. И проходит в забытьи лето. А потом – налетают первые дни новой жизни, пронизанные тончайшим осенним светом и прозрачно-дрожащим прохладным воздухом, и гулом аудиторий, и книжным запахом старинных библиотек. Ты вдруг оказываешься вовлечённым в интереснейший круговорот новых дружб, соперничеств, знаний…
Смогут ли наши дети думать о годах своего ученичества с такой же благодарностью, благоговением и радостью, как многочисленные авторы этой книги? Станет ли и для них это время определяющим и счастливым? Захочется ли им поделиться своими сокровенными воспоминаниями так, как это сделали выпускники филфака 1955года? Если бы наши реформаторы от образования думали прежде всего об этом!..
Наталья ГОЛУБЬ
Прокомментировать>>>