Литературная Газета 6360 ( № 8 2012)
Шрифт:
Попытка прочтения Д. Черашней Мандельштама - уже литературоведение, но ещё литература, от тепла которой не остыли страницы.
Елена ЗЕЙФЕРТ, доктор филологических наук
Куда плывёт балкон над садом?
Куда плывёт балкон над садом?
КНИЖНЫЙ
РЯД
Знаменская
– Санкт-Петербург: Геликон плюс, 2011.
– 144 с.
– Тираж не указан.
В стихи Ирины Знаменской я влюбился, если можно так сказать, с первого взгляда. В далёком-далёком 1982 году я жил в Караганде, ответствовал за отопление трёхсоттысячного жилого массива и был "чистым технарём". Если бы кто-нибудь мне тогда сказал, что я сам буду стихи писать, я бы со смеху помер. Но стихи тем не менее я любил. И вот однажды со мной случилось нечто, ну прямо как в стихотворении Ирины:
Из русского языка,
Летящего в стратосфере,
Выпрастывает рука
Слова о любви и вере.
В одном из книжных магазинов города моя рука безошибочно "выпростала" из великого множества небольшую, изданную в Ленинградском отделении "Советского писателя" тоненькую книжку стихов "Долгий свет". С обложки на меня с затаённой усмешкой глядела девушка-женщина, и что-то в ней было такое необъяснимое[?]
Я пришёл домой и прочитал:
[?]Мне бывший муж
случайно повстречался:
С него текла забвения вода.
И стихи Ирины зажили во мне своей особой, тайной жизнью[?] Я много чего, уезжая, оставил в Казахстане, а вот книжку Ирины взял с собой.
17 лет спустя, уже членом СП Казахстана и России, я волею судеб оказался уже в Санкт-Петербурге, где на одном из многочисленных литературных мероприятий некая литературная дама, которой я как-то сказал, что люблю стихи Ирины Знаменской и считаю её поэтом от Бога, не скрывая раздражения, процедила сквозь зубы: "Вон твоя Знаменская сидит[?]" Я тогда не решился к Ирине подойти - она думала о чём-то своём, а всё литературное действо обтекало её и уносилось куда-то в пространство. Но служанка-память тут же подсказала мне её строчки:
Ничья, ничья, ничья!
–
Не ваша и не ваша:
Фамилия моя
Как именная чаша[?]
И вот на одном из Пушкинских праздников в Михайловском мы с ней оказались в группе санкт-петербургских писателей. Ирина тогда курила только сигареты с ментолом, а они у неё закончились[?] Вот тут (а говорят, что курение вредно) и настал мой "звёздный час": я тоже всегда курил сигареты с ментолом, и они у меня, к счастью, были[?] Пользуясь случаем, я рассказал ей, что давно люблю её стихи и даже многие прочитал наизусть. Так состоялось наше знакомство. Она и оказалась в дальнейшем такой, какой я её себе представлял и как она о себе сама сказала:
Ничья. Какая есть.
Одна со всеми вместе.
А
Лишь к совести и чести.
А потом (во времена, когда "ЛГ" приглашала поэтов в Москву для чтения стихов у памятника В. Маяковскому) мы с Ириной были приглашены для участия в празднике поэзии. Нас поселили в гостиницу "Россия" (ту самую, вместо которой сейчас в центре Москвы руины), а вечером гуляли вокруг Кремля. И я рискнул (мужчина не должен быть трусом) подарить ей свою только что вышедшую книгу стихов. Она как-то по-детски беспомощно поглядела на меня и сказала: "Ну зачем ты это делаешь? Я вечером приду в номер и прочитаю её[?] Не знаю, как буду к тебе после этого относиться[?] Я уже испытала столько разочарований[?]" О, как мне теперь понятна эта стихобоязнь!
Я вернулся в номер, а в голове всё звучали её строчки:
[?]Как нежная рождается
из пены -
И волосы, и волны -
по колена[?]
И как сосед выходит
на крыльцо,
До морды сконцентрировав
лицо!
Ночь была ещё та[?] Я, ворочаясь с боку на бок, вспомнил, как на одном из поэтических мероприятий читал стихи человек (не без искры Божьей) и некая литдама встала и стала "разбирать" в буквальном смысле этого слова услышанное с видом величайшего знатока. Но ей не удалось закончить свою пламенную речь[?] Ирина резко (её голубые глаза стали цвета холодной стали) и негромко сказала: "Немедленно замолчите. Вы не имеете права ЗДЕСЬ говорить[?]"
Всю ночь я "концентрировал" лицо, а утром, когда мы встретились за завтраком, понял (стихи и глаза настоящих поэтов никогда не врут), что "жить буду". Ирина рассказала, что у неё есть своя классификация поэзии, согласно которой стихи четвёртого уровня - это стихи, которые знают ВСЕ, а я могу писать стихи третьего уровня. Никогда завтрак не был таким вкусным!
И вот у меня в руках книга избранных стихотворений Ирины Знаменской, вышедшая почти через 15 лет после изданной в 1997 году книги "Глаз вопиющего".
"Портрет куста" - книга с нелёгкой судьбой. Как горько шутила сама Ирина, то издательства закрывались, то редакторы умирали[?]
Когда я уже заканчивал писать эти сумбурные строки, пришло скорбное известие: умер издатель этой прекрасной книги - Александр Житинский, с которым Ирина дружила 40 лет. И рука невольно зависла над клавиатурой[?]
И всё-таки небезответным должен остаться вопрос Ирины Знаменской:
Куда плывёт балкон над садом?
А ветер бьёт его с надсадом,
Макая в пенную листву,
Но оставляя на плаву[?]
Ищите эту книгу, читайте, завидуйте и[?] дай вам Бог.
Владимир ШЕМШУЧЕНКО
Чтобы помнили
Чтобы помнили