Литературная Газета 6362 ( № 10 2012)
Шрифт:
– Я думаю, это обратная сторона нашей огромности - своего рода беспечность. Бытовая солидарность вообще - свойство малых народов, диаспор и т.д. Сейчас русским приходится переучиваться. Русская солидарность необходима. Что-то уже в этом плане происходит. Приведу пример: новый интернет-портал "Русофобия. Нет". Портал в значительной степени посвящён положению русских в ближнем зарубежье, их защите от проявлений русофобии, захлёстывающей постсоветское простран[?]ство. Можно и другие примеры приводить. Русская солидарность появляется, но должна расти.
– Каким, на ваш взгляд, должно быть оптимальное для русского
– Только монархия. Но не монархия петербургского типа с огромным чиновничьим "средостением" между царём и народом. Скорее, монархия типа старомосковского, с совещательным Земским собором и широким местным самоуправлением, не носящим при этом политического характера. Преемственность православной традиции через личное исповедание веры царём и династией - при гарантиях для других традиционных конфессий, особо ислама и буддизма. Соединение вертикальной монархической власти с высоким уровнем местных свобод, экономических и культурных. Социально-территориальное и профессиональное (по типу прежнего сословного) представительства, без политических партий, построенных по идеологическому признаку. "Свобода без демократии", как это ни парадоксально звучит. Должен быть разработан статус русского народа как государствообразующего при широком сотрудничестве в государственном строительстве с коренными (именно коренными) народами России.
Экономика России должна быть в целом ближе к социалистическому принципу (разумеется, без какой-либо связи с марксизмом-ленинизмом), прежде всего в отношении земли, недр, вод, финансов, стратегических отраслей, но с допущением частной инициативы в области лёгкой и пищевой промышленности, сферы услуг.
Такое устройство совершенно не является ретроградным. Напротив, оно очень гибко, подвижно, динамично, хорошо приспособлено к задачам народного хозяйства и обороны, способно принимать и использовать новейшие технологии. При этом прийти к нему вполне возможно мирным путём, через предусмотренный даже и нынешней Конституцией механизм. Здесь необходимы понимание смыслов русской истории и политическая воля, прежде всего президента страны.
В целом же вижу Россию будущего в свете тройного преемства: духовное преемство от Московской Руси, юридическое - от Российской империи, социальное и организационное - от СССР. Разумеется, вне идеологии, точнее, с другой идеологией.
Что дозволено губернатору?
Что дозволено губернатору?
КНИЖНЫЙ
РЯД
Минаков А.С. Губернаторский корпус и центральная власть : проблема взаимоотношений (по материалам губерний Черноземного центра второй половины XIX- начала XX в.).
– Орёл: Орлик, 2012.
– 488 с.
– 120 экз.
Автор книги, молодой орловский историк, открывает перед читателем широкую панораму событий провинциальной жизни полуторавековой
В книге широко представлена управленческая кухня тех лет. Возможно, впервые в отечественной историографии рассмотрена система подготовки и оценки губернаторских отчётов на высочайшее имя. Многие примеры являются наглядной иллюстрацией к вопросу о том, была ли возможна в России в перспективе британская модель ограниченной монархии.
Российские губернаторы при всех их талантах и стараниях не могли устранить пороков самодержавно-бюрократического строя, не сумевшего наладить взаимодействия с развивавшимся русским обществом. Автор показывает крах идеи коллегиальности в системе губернского управления с привлечением общественных организаций и самоуправления.
Шла вечная провинциальная борьба - губернаторов с прокурорами, земствами, строптивыми или бездеятельными чиновниками, прессой. Многие губернаторы просто боялись задумываться над подъёмом революционной волны, над разгулом эпидемий, над ростом нищеты. Главное - хорошо отчитаться перед центральной властью. А что потом? В книге приводится отрывок из воспоминаний одного губернатора с признанием, что практически все резолюции царя попадали в пучину бюрократических отписок и не имели никакого реального значения. Чего же было ждать дальше?
В книге порой многовато статистики и маловато выводов. Довольно часто встречаются примеры не из жизни Черноземья. Замах на всероссийский масштаб исследования? Но тогда и уровень обобщений должен соответствовать.
Автор не ставит жёстко вопрос об ответственности центральной власти за итоги деятельности (или бездеятельности) назначаемых ею губернаторов. И вообще - целесообразно ли назначать губернаторов? Или всё-таки полезнее избирать? Минаков склоняется к тому, что назначение губернаторов всё-таки целесообразнее, однако вряд ли ему удастся убедить в этом читателей.
Что же нам взять у прошлого для современности? Как ограничить объём полномочий губернатора? Как регламентировать его деятельность?
Жаль, но на эти современные вопросы молодой орловский историк не даёт ответа. Губернаторскую кухню с её "гастрономическими тонкостями" показал. Скрупулёзность и тщательность заслуживают уважения. Но по нынешним беспокойным временам хочется большего.
Алексей КОНДРАТЕНКО, член Союза писателей России, кандидат политических наук, г. ОРЁЛ
Родословная нашего выбора
Родословная нашего выбора
ПОЛИТПРОСВЕТ
Евгений ПАШИНЦЕВ, ЧЕЛЯБИНСК
"Традиции всех мёртвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых", - предупреждал в своё время автор материалистического понимания истории. Для образованных российских граждан идеологическим кошмаром до сих пор остаётся представление о хронически "догоняющем" развитии России. Вокруг этой мифологической оси вращается вся умственная история нашего отечества - от западников и славянофилов до "реформаторов" и "консерваторов". Настало время дать научную оценку застарелому подростковому комплексу русского народа.