Литературная Газета 6364 ( № 12 2012)
Шрифт:
слезами буквы успевали стечь,
а ты не шёл, и пальцы на руках
указывали десять направлений,
и приближался ты со всех сторон,
хотя шагал не по своим дорогам.
Я спать училась стоя, как деревья,
но гас огонь, дрожал Христос-младенец,
озябший у Марии на руках.
ДОРОГА
Утро. Среда. Небо лиловое.
Подсолнух, как головня.
Потёртые чётки перебираешь,
считаешь, что плох для меня.
Плох урожай нынче.
Звонить бы колоколам!
Завтра я сяду в поезд
и разорвусь пополам.
Поеду я и останусь -
всё сразу, всё как-нибудь,
но ты ведь тоже пытаешься
на каждом углу свернуть.
Зачем ты со мной играешь,
бросаешь, шагаешь прочь?
Это не наш дом,
мама,
это всего лишь ночь.
СНИМОК В РУБАШКЕ
Переставляю просто
твоё я изображенье.
На стенах дней девяносто
идёт оттенков броженье.
В наколках пыли обои,
стрела в груди циферблата -
всё грезит одним тобою
и ждёт твоего возврата.
Пустившемуся в дорогу
нож боли вернуть хотела,
чтоб вечно впивался в ногу,
чтоб резал душу и тело.
А ночь не пропустит встречи
и холоду даст отмашку,
и кто-то другой на плечи
накинет твою рубашку.
ЗЕРКАЛО
С нижнего края зеркала
ссыпаются шорохи в бездну.
Встречаясь на стенках бокала,
потёки кресты рисуют,
и холодом веет могильным,
лишь рельсы друг к другу жмутся.
Брусчатка дробит походку,
летящий
но сколько б ни вился путь мой,
а всё-таки оборвётся.
Костей не собрать - ведь ими
мостим мы дорогу к Богу.
* * *
Дважды из ниоткуда
Колокол бьёт сурово.
Смерть - последнее чудо,
Небес последнее слово.
ВЕЧЕРНЯЯ МОЛИТВА
Не введи меня во искушение!
Край мой пуст, и сломано крыло.
Словом, что хранило от крушения,
мне в ошмётки губы разнесло.
Дай воды крещенской, накорми,
очи мне закрой и жизнь возьми.
ЛУНА В ОКТЯБРЕ
Немытая луна
в мою постель упала.
Железнорукий ветер,
её смахнувший с неба,
ко мне приходит в гости
и шлёт цветы со страхом.
Страх так со мной сроднился,
что больше не боится
меня. А тот, кто нынче
прийти не потрудился,
мне с ним пришлёт проклятья,
и страх опять вернётся,
и холодом повеет,
и разговор затеет,
и съест мой хлеб,
и рухнет он на мою подушку
подстреленною птицей.
Обнять его не смею.
Перевела Ирина КОВАЛЁВА
* * *
А где-то ждёт, не тает давний снег -
приют надёжный, каменный уют,
где не дрожит от страха человек,
заслышав, как в ночи гудки поют.
А где-то ждёт нас тот, кто вышел в путь:
на стол накрыв и застелив постель,
он выскажет моих томлений суть,
косясь в окно: утихла ли метель?
Для страха грудь моя - надёжный склеп,