Литературная Газета 6379 ( № 31 2012)
Шрифт:
У нас была самодостаточная страна, у нас было всё для обеспеченной жизни. Мы не оценили это должным образом и позволили прохвостам развалить великую державу. А поскольку ныне перед человечеством замаячила весьма трагическая перспектива "войны всех против всех" за земли, за воды, за ресурсы жизнеобеспечения, то крайне необходимо усиливаться и усиливаться, чтобы было чем ответить на эти грядущие вызовы времени. Ближайшая политическая задача - всеми силами способствовать воссозданию прежнего единого государства Российского.
Беседу вёл
Владимир ШЕМШУЧЕНКО
Гиперреализм
Гиперреализм вместо постмодернизма
Писатель у диктофона
Дмитрий Данилов не прислушивается к критическим замечаниям и не думает, что человека можно "выучить на писателя"
"ЛГ"-ДОСЬЕ:
Данилов Дмитрий Алексеевич. Родился в 1969 г. в Москве, где и проживает. Автор нескольких книг прозы: "Чёрный и зелёный", "Дом десять", "Горизонтальное положение" и др. Тексты переводились на английский, голландский, итальянский языки, публиковались в США, Нидерландах, Бельгии, Италии. Сборник "Чёрный и зелёный" вошёл в короткий список премии Андрея Белого (2010), роман "Горизонтальное положение" - в короткие списки премий "Большая книга" и НОС (2011). Публиковался в журналах "Новый мир", "Октябрь", "Дружба народов", "Русская жизнь" и других периодических изданиях.
– Вы как-то сказали, что стиль для вас первичен. Но ведь в русской литературе традиционно первично содержание[?]
– Я не говорю, что содержание неважно. Разумеется, важно, и дело не в том, что это какое-то особое свойство русской литературы. Но если художественный текст не имеет каких-то интересных стилистических особенностей, если он написан "просто языком", лишь бы рассказать некую историю, высказать какие-то "идеи", то очень возможно, что он не будет мне особенно интересен. Хотя бывают и исключения. Например, когда намеренно стёртый, серый язык сам по себе решает какие-то стилистические задачи (как у Романа Сенчина). А вообще работа с языком, выявление его новых выразительных возможностей - едва ли не самое интересное, что может быть в писании художественных текстов.
– То есть вам совершенно всё равно, что о вас подумают?
– Мне, к сожалению, не всё равно, что обо мне подумают, хотя было бы здорово достичь такого состояния. Я бы по-другому сформулировал: я не претендую на то, чтобы сообщить читателю какие-то новые идеи, глубокие мысли или поделиться своим "внутренним миром". Вот этого действительно нет.
– Критики нередко относят вас к постмодернистам, но так ли это? И что в вашем понимании есть постмодернизм?
– Постмодернизм в моём понимании - это художественная стратегия, исходящая из осознания исчерпанности попыток создания чего-то принципиально нового (условно говоря, модернизма), это некая игра смыслами, идеологиями, концепциями, стилями, клише, порождёнными всей предыдущей культурой, имеющая целью их (смыслов, концепций и т.д.) деконструкцию.
Сам я от чести величаться постмодернистом, пожалуй, отказался бы - всё-таки пытаюсь что-то новое выстроить, пусть и осознавая практически полную безнадёжность таких попыток. Вот против определения моей манеры как гиперреализма я не возражаю.
– Странно, но авторы вашей литературной ориентации (назовём
– Слова "правый", "националист" и им подобные в политической реальности современной России обросли очень разными, часто взаимоисключающими значениями, поэтому тут нужны уточнения. Да, я неоднократно высказывался против совершенно бездумной и губительной иммиграционной политики руководства РФ, против установившегося у нас этнофаворитизма (бесконечное закачивание денег в "проблемные", не будем показывать пальцем, регионы, фактическая уголовная безнаказанность представителей некоторых национальных диаспор). Да, я за построение русского национального демократического государства европейского типа, которое бы защищало интересы большинства (при полном равноправии всех населяющих Россию народов и защите прав меньшинств).
Да, религия и Церковь для меня - одни из главных ценностей. Если всё это подпадает под определение "правый" - о"кей, я правый. При этом я и против "либеральных взглядов" ничего не имею. Свобода и неприкосновенность личности, свобода политической и экономической деятельности, неприкосновенность частной собств енности - всё это представляется мне чем-то само собой разумеющимся.
– А насколько политические взгляды мешают продвижению вашего творчества? Были какие-то прецеденты? Вот мигрантов недолюбливаете, а многие рукопожатные литбоссы - совсем наоборот[?]
– А почему мои взгляды должны мешать продвижению моего творчества? У меня, по-моему, совершенно нормальные, умеренные политические взгляды. Недолюбливаю я не мигрантов как таковых, а российскую иммиграционную политику, вернее, не недолюбливаю, а сильно ею возмущён. Никаких экстремистских высказываний, а тем более действий я отродясь не совершал. В общем, я даже и не очень понимаю, из-за каких именно моих взглядов могут возникнуть проблемы.
– Что в большей степени характеризует современную русскую литературу? Клановость или анархический разброд? И какое место вы в ней отводите себе?
– В любой области человеческой деятельности естественным образом складываются те или иные группы, которые так или иначе друг с другом взаимодействуют, и эту структуру можно, конечно, назвать клановостью. В это слово обычно вкладывается некий негативный смысл - клановость понимается как под- или даже надковёрная борьба неких, условно говоря, мафиозных группировок. Возможно, по наивности, но я не вижу какой-то особенной "мафиозности", то есть клановости в плохом смысле, в сегодняшнем литпроцессе. В литературе крутятся совершенно ничтожные (по сравнению, например, с кино или телевидением) деньги, поэтому какой-то лютой, отчаянной конкуренции между группировками и отдельными авторами я не вижу. Ну да, постоянно идут разговоры о том, что тот-то и тот-то пролоббировали продвижение того-то и того-то в шорт-лист такой-то премии, такой-то критик постоянно хвалит авторов одного журнала и ругает авторов другого, эту премию постоянно получают авторы одного издательского дома, а ту премию - авторы другого паблишинг-монстра. Наверное, это всё имеет место. Но вот почитаешь о нравах, царящих, например, в шоу-бизнесе, и понимаешь, что наши литературные интриги - по сути дела, милые и домашние. И слава Богу. Если же говорить обо мне, то у меня с самого начала моей литературной карьеры установились хорошие человеческие и отчасти деловые (совместные выступления, издания) отношения с авторами, близкими к проектам "Осумбез" и "Вавилон", а в последние годы - с "новыми реалистами", хотя чисто эстетически я себя к ним отнести, конечно, не могу.