Литературная Газета 6404 ( № 7 2013)
Шрифт:
Рассказано это так, что правдивость событий не вызывает сомнений и произошедшее чудо воспринимается как некая логическая закономерность. Кэптукэ как бы убеждает читателя в своих историях: магия - это нечто похожее на закон природы, то, что должно случиться с необходимостью при стечении определённых обстоятельств и совершении специальных действий.
В другой истории рассказывается о кочевании семьи Кэптукэ в поисках хороших мест для охоты. Как-то они переходили через перевал, на котором был захоронен дедушка героини - Пэскэнэ. Он был шаманом. Перед смертью сказал, чтобы всякий раз, проходя мимо, на его могилу клали табак, и тогда он пошлёт охотнику добычу. А тому, кто решится лечь на землю, под которой он похоронен, откроет срок смерти. Разумеется, преодолев перевал, отец Кэптукэ убил лося.
Отдельно стоит отметить, как мастерски автор описывает события.
В конце повести содержится эпизод, в котором девочка невольно становится участницей шаманского камлания, - она попадает в загробный мир. Чэриктэ, старый шаман, пытается спасти её отца и с этой целью совершает специальные магические ритуалы.
"Мальчик, проткнутый острыми длинными палками с обеих сторон в грудь, уже мёртв. [?]Голова Мальчика повёрнута на восток. Глаза открыты, большие глаза. Но они теперь ничего не видят. У меня совсем нет сил: голова моя раскалывается, тошнит, перед глазами плывут круги. Я падаю. Я падаю и падаю в темноту. Долго лечу куда-то вниз. Всё вниз и вниз. Всё темнее и темнее. Куда я лечу? "Я не хочу вниз, - хочется сказать мне.
– Ведь внизу нижний мир Хэргу Буга, почему я лечу туда?" [?]Лишь вверху, далеко-далеко, светит то ли звёздочка, то ли искорка. Я очень долго лежу и смотрю на далёкий свет. [?]Я иду по вязкой глине, нахожу тропку. Шагаю по ней. Осматриваюсь. Как бедна эта земля: чахлая жёлтая трава, бледная повядшая листва на тонких деревцах. И везде большие зелёные кузнечики. Их так много здесь. Неужели мне придётся есть их? Но что это? Впереди горит огонёк. Это костёр. Седая древняя старушка сидит у огня. [?]"Откуда корнем-кровью, гостья, будешь?" - спрашивает она меня. "Бабушка, ты, наверное, сама знаешь, - говорю я ей.
– Ведь это ты хранительница дороги в нижний мир?" "Это я и есть. А спрашиваю потому, что тебя-то я и не должна пускать туда. Вчера я не пропустила душу твоего отца. Оба вы раньше времени явились. [?]Только погоди, видишь, искры от моего костра? Среди них есть искорка Пэскэнэ. Вот она, самая яркая и большая. Лови её и неси на землю". Я хватаю рукой самую яркую и большую искру, зажимаю в руке и иду назад по дороге. Искорка жжёт руку, но я не раскрываю ладони, чтоб она не ускользнула от меня. Я донесу её на землю, и мой отец станет нимнакаланом. Вдруг слышу далёкое пение. Далёкое пение и звук бубна. [?]Да ведь это голос Чэриктэ и его бубен звучит. Он зовёт меня своим пением и звуками бубна из этого мира назад, домой, на среднюю землю Дулин Буга. Он то поёт, то курлычит журавлём. [?]Я открываю глаза. Мать, бледная и осунувшаяся, смотрит на меня и радостно вскрикивает: "О, Мать-Айихит!
– говорит она.
– Вернулась на эту землю моя птичка-оми. Благослови нас!" [?]"Мама, у меня в кулаке была искорка Пэскэнэ. Ты не видела её в моей руке?" [?]"Видела, видела, - отвечает мать.
– Она теперь в сердце отца живёт. Отец поправляется, он завтра начнёт рассказывать свой первый нимнакан".
Вначале я упомянул о четырёх сюжетах, которые, по мнению Борхеса, составляют основу литературы. Какой же из этих сюжетов лежит в основе повести Кэптукэ? Наверное, сразу два - о возвращении и о поиске. О возвращении, потому что эта книга - это путь к детству, к себе, и более широко - к истокам своей культуры. О поиске (сюжет, который, кстати, Борхес считал вариантом сюжета о возвращении), потому что это поиск идентичности, самого себя и, может быть, основ бытия. Борхес считал, что в современной литературе поиск заканчивается поражением героя. По той причине, что "мы так бедны отвагой и верой, что видим в счастливом конце лишь грубо сфабрикованное потворство массовым вкусам". Но поиск Кэптукэ заканчивается счастливым концом.
Иван ГОБЗЕВ,
кандидат философских наук,
автор романа "Зона правды"
Лоскутное одеяло
Лоскутное одеяло
От первого лица
Юлия Хазанкович - одна из самых авторитетных специалистов в России по эвенкийской литературе. Она - доктор наук, автор более десяти монографий
– Юлия Геннадиевна, разделяете ли вы мнение о том, что в нынешней ситуации, когда многие этнические группы эвенков продолжают жить разбросанно - от Енисея и Байкала до Приамурья и Сахалина, не всегда даже понимая язык друг друга, именно литература может стать для этого народа связующим и, более того, консолидирующим звеном?
– Я разделяю мнение о том, что литература может стать связующим звеном для всех эвенков России. Сейчас активно идёт процесс самоидентификации представителей "малых" этносов, но велика проблема социокультурной разобщённости эвенков. На текущий момент не хватает даже элементарного общения и знания друг о друге - и его нехватка компенсируется Интернетом. Так, по инициативе Александра Варламова "ВКонтакте" создана группа и сейчас в ней почти одна тысяча эвенков из всех регионов России. В любом случае - эта одна из форм объединения людей. Но не забуду радости эвенков Якутии, узнавших на республиканском Дне эвенкийской литературы в 1998 году о забайкальском эвенке, первом русскоязычном романисте и драматурге Гамаллиле Гантимурове, возвращение творчества которого отодвинуло официальные рамки зарождения эвенкийской литературы на несколько десятилетий. Отрадно, что именно в Якутске прошли торжества в 2004 году по поводу столетия выхода его романа, инициированные писательницами - эвенкийкой из Синска Варварой Даниловой и амурской эвенкийкой из древнего рода Бута Галиной Кэптукэ. И это культурное событие свидетельствует, что литература тоже может являться связующим элементом разрозненных территориально эвенкийских родов и групп.
– Каковы особенности современной эвенкийской литературы?
– Об особенностях эвенкийской литературы начала 1990 - 2000-х годов я высказывалась в своей небольшой книге "Эвенкийская литература". Сегодня, как мне кажется, литературного процесса не наблюдается - эвенкийская литература похожа на лоскутное одеяло, причём не совсем качественное. Продолжают работать прозаики Галина Кэптукэ, с характерными для неё автобиографическими повествованиями (1-я часть повести "Мой папа Санта-Клаус"), Александр Латкин с социально-психологическими рассказами и повестями ("Аса", "Эпкачан" и др.), поэты - русскоязычная Варвара Данилова и сахаязычный Николай Калитин. Варвара Данилова, профессиональный литератор и выпускница Высших литературных курсов, "маринист и баталист", издала в последние годы книги "Рыжий мир" и "Райский ад". Туда вошли не только поэтические опыты, отразившие её поиск Бога и искры божьей в окружающем мире и самой себе, но и литературные эссе и публицистика. Сейчас она готовит новую книгу стихов (из суеверия воздержусь от озвучивания её заглавия!).
К сожалению, ярких имён за последние годы не появилось. И следует констатировать, что сегодня смены поколений не случилось, как то было в 1960-70-х годах, второй половине 1980-х. Быть может, ещё не пришло время пассионариев в литературе? Литература буквально теплится - кто-то изредка печатается, пропадает, а потом вновь появляется[?] Литературная общественность и специалисты затрудняются назвать имена авторов, которые могли бы считаться хотя бы хорошими беллетристами[?] Увы, нет. И их обнаружению, к сожалению, даже не способствуют региональные семинары молодых писателей (в том числе и выездные), проводимые под кураторством северных писателей - эвенка Андрея Кривошапкина, юкагира Николая Курилова, эвенков Варвары Даниловой и Николая Калитина.
Подвижническую работу в поисках и публикации новых авторов-эвенков проводят редакция газеты "Илкэн" (редактор Андрей Исаков) и литературный альманах "Хальархад" (редактор Варвара Данилова) Ассоциации коренных малочисленных народов Севера Якутии. Так, дебютировал с сахаязычными стихотворениями Андрей Апросимов (сын покойного эвенкийского писателя Дмитрия Апросимова), русскоязычный Александр Варламов, Дмитрий Кронгауз, представивший свои рассказы на русском языке ("Старая брошь"), равно как и двуязычная Людмила Геван. На эвенкийском языке создаёт свои стихи жительница п. Иенгры Октябрина Наумова. Носители эвенкийской культуры отмечают напевность её поэзии, указывая на "возрождение древней песенной традиции" эвенков. К сожалению, её тексты до сих пор не увидели свет.
Говоря о тенденциях, отмечу, что в поэзии новые авторы тяготеют к песенности. В пример приведу этнопевицу Синильгу (с её эвенкийскими текстами работала выдающаяся эвенкийская фольклористка Анна Мыреева).
Другая тенденция - увлечение некоторых эвенкийских авторов автобиографическими этюдами. И здесь я бы в первую очередь упомянула Людмилу Попову-Буркааньа. Она с Жиганского улуса, пишет по-эвенкийски, у земляков получил признание её цикл рассказов "Дети кочевых эвенков".